– Ох, сомневаюсь, – ответил я. – Если верить рассказам Лиара, с матерью у него ужасные отношения. Хотя, как я вижу, и с отцом не лучше. И знаешь, что, уверен, эта женщина ему не родная. Скажу об этом Ли, пусть потом передаст Эйверу.

– С чего ты взял, что не родная? – спросила Тей.

– С того, что моя мама выглядит совсем иначе. Не знаю, почему так получилось, но это пока единственное несоответствие в похожести наших миров.

– Ясно.

***

Вечер шёл своим чередом, но оказался откровенно выматывающим. Через пару часов меня уже воротило от бесконечной череды лиц и фальшивых улыбок. Хотелось просто сбежать, но совесть пока не позволяла. Да и Гердер сказал, что до десяти вечера уходить невежливо.

Вот только в один момент я вдруг понял, что больше не могу. Мне дико опостылело это глупое представление. Захотелось спрятаться хоть ненадолго. И заметив, как двое людей только что вернулись в зал с балкона, я тут же повёл Тейру в том направлении.

– Куда мы? – спросила она, и в её голосе звучало сомнение.

– На воздух, – ответил ей. – Прости, оставить тебя не могу, потому идём вместе.

– Да я, в общем-то, не против проветриться.

– Вот и замечательно.

Балкон оказался небольшим полукруглым и, что самое приятное, накрытым согревающим куполом. Нет, здесь было значительно прохладнее, чем в зале, но вполне комфортно.

Отпустив ведьму, подошёл к мраморной балюстраде и с наслаждением вдохнул свежий ночной воздух. В этот момент я откровенно сочувствовал всем без исключения аристократам, вынужденным довольно часто посещать вот такие мероприятия. Это же даже не праздник, а элитная каторга для избранных. И приходят сюда не ради веселья, а лишь для того, чтобы в очередной раз продемонстрировать всем свой статус и достаток.

Там никого даже близко не интересует чужой внутренний мир или чужие радости. Зато первые звуки скандала все ловят с искренним воодушевлением. И это называют высшим обществом?

– Тебе нравятся такие вечера? – спросил, обернувшись к Тейре.

– Нет, – ответила девушка и тоже медленно направилась к перилам.

Балкон выходил на заснеженный сад, в котором сейчас сияло множество магических огоньков. Да, это было красиво, но радости почему-то не приносило.

– Знаешь, посмотрев на всё это, пожив жизнью герцогского наследника, я понял, что должен радоваться тому, что родился в простой семье. Что у меня нет титула, и нет необходимости бесконечно улыбаться сотням тех, кому на меня плевать. Да я не богат, Тейра. Не знатен, зато свободен. В отличие от всех них, я имею роскошь быть собой.

И с горькой усмешкой добавил:

– Хоть при этом у меня нет возможности заниматься любимым делом. Увы в нашем мире мой максимум – это наёмный работник в мастерскую по изготовлению и ремонту артефактов. А то, что я создаю сам, мне просто не позволят легально продавать.

Тейра ничего не ответила. Она всё так же стояла в паре шагов от меня, смотрела на сияние снега, укутавшего деревья в парке, и молчала. Правильно. Какое ей, собственно дело до моих выводов, до моих проблем. Как ты ни крути, а она – часть мира высших. Она привыкла жить на этой ярмарке тщеславия. А я для неё просто обычный маг.

– А хочешь правду? – вдруг спросила ведьма, повернувшись ко мне. – На самом деле для меня что бал здесь, что бал в нашем мире – проходят совершенно одинаково. Тут я для всех чужая, низшая, посмевшая прыгнуть выше головы. А там я леди, да, но точно такая же чужая, посмевшая вести себя так, как ей хочется. Если идёшь против правил, Эйвер, то совсем не важно в каком мире это происходит. Я давно живу иначе, и потому одна. Обществу не нужна та, кто легко выходит за рамки его норм. А мне не нужно такое общество. Да, я продолжаю иногда посещать подобные мероприятия, но только для того, чтобы окончательно не уйти в себя.

Я совершенно не ожидал от неё подобных признаний. Слушал Тейру и не мог поверить, что она на самом деле говорит всё это мне.

– Даже смешно, у меня здесь гораздо больше приятелей, чем в родном мире, где я прожила всю жизнь, – с горькой усмешкой добавила ведьма. – И, если совсем честно, мне не хочется туда возвращаться.

– А как же родители?

– Поверь, им без разницы, где я. Уверена, если Тейра не сознается сама, они даже не заметят, что она не их дочь.

– Думаешь, это возможно? Ну… остаться здесь насовсем? – спросил её.

– Не знаю, – она опёрлась ладонями на холодный мрамор. – Нужна информация.

– Кстати, скоро у нас будут книги, в которых есть записи об «оке богини». Гердер обещал дать.

– И что же он попросил взамен? – поинтересовалась со скепсисом. – Я уже успела понять, что этот маг ничего никогда просто так не делает.

Конечно, я бы мог соврать, но решил сказать правду.

– Попросил выведать у Миранды, могли ли они встречаться в прошлом.

Тейра хмыкнула, а в её глазах я увидел ироничное восхищение.

– То есть ты умудрился заставить её всё тебе рассказать, а потом ещё вывернул ситуацию так, чтобы она сама попросила тебя поведать об этом Гердеру? Прими мои аплодисменты. И условия выполнил, и совесть не пострадала. Слушай, а из тебя бы получился хороший политик.

– Политики все, как один, прожжённые сволочи, – бросил я.

– А ты стань другим. Правильным. Таким, каким и должен быть тот, в чьих руках власть. Будь тем, кто сможет сделать для людей, что-то по-настоящему хорошее. Мне кажется, у тебя бы получилось.

– Да кто ж мне позволит? – сказал усмехнувшись. – Я маг, а в нашем мире это автоматически лишает меня почти всех прав.

– Но ведь твой кузен Крот, да и ты сам активно боретесь за перемены. Уверена, если они с Мирандой договорятся, из этого может выйти толк. Неужели ты останешься в стороне?

– Нет, конечно, – мне даже стало смешно от её вопроса.

– Значит политическая карьера в твоём случае вполне возможна.

Тейра говорила с хитрым воодушевлением, её глаза сияли колдовской зеленью, отчего она сама казалась мне настоящей сказочной волшебницей.

– Из тебя бы тоже вышел отличный политический деятель, – ответил ей. – Жаль только, мы с тобой по разные стороны баррикад. Сомневаюсь, что ты вдруг решишь изменить своим убеждениям и начнёшь выступать за равенство одарённых.

Ведьма не ответила, снова обратила взор на подсвеченные огоньками заснеженные деревья парка и промолчала. Я тоже не спешил продолжать этот разговор. Он уже и так завёл нас в настоящие дебри. Мне давно пора зарубить себе на носу, что на серьёзные темы нам с Тейрой лучше не говорить. Наши позиции по многим вопросам были слишком разными, можно даже сказать вражескими, и каждый из нас стремился доказать другому, что прав.

– Не хочу обратно, – вдруг сказала Тейра, и в её голосе звучала отчаянная уверенность. – И пусть здесь я не леди, у меня нет ни капиталов, ни личной лаборатории, но зато есть свобода.