На голове Дафны шапочка, украшенная восемью шестеренками разного размера, имитирующими глаза заводного паука, а на ее черном трико в местах сочленений костей нашиты массивные шарниры медного цвета. Рядом, сцепив свои пальцы с пальцами Дафны, стоит Карла.

Ее грим зомби – это что-то! На щеках и шее зияют раны, глаза кажутся желтоватыми и налитыми кровью, а пряди волос свисают на плечи покрытыми струпьями крысиными хвостами. Наряд – классический для типичной Карлы (как и мой – характерный для типичной Авы). Правда, Карла слегка окропила его красной «кровью».

– Эй! – кричу я подругам еще на бегу. – Что тут происходит?

– Похоже, кто-то провалился под лед! – указывает Дафна на реку, заслоненную плотным скоплением зевак.

Когда она вытягивает руку, становятся видны две лишние конечности, вшитые в пройму.

– Ты что, только пришла? – спрашивает Карла.

– Угу, – киваю я, а глаза невольно косятся туда, где еще секунду назад стоял Доминик.

Но его уже на том месте нет. Волнение у кромки реки, похоже, нарастает. Но низкий рост не позволяет мне увидеть, что там происходит. Работая локтями, я пролезаю вперед, останавливаюсь на берегу реки и вижу, как что-то – точнее, кто-то – выныривает из полыньи.

– Помогите мне! – кричит Матео, цепляясь руками за кромку треснутого льда вокруг бреши в ледяном покрове. – Там кто-то в воде…

Матео фыркает – вода попала ему в рот. Черт! Я даже представить себе не могу, насколько она сейчас холодная. Надо помочь парню выбраться!

И тут появляется Доминик. Ступив на лед, Слендермен выпускает в стороны свои щупальца. Затем опускается на руки и, распределив вес, начинает осторожно ползти к Матео. Не дай бог, он тоже провалится под лед! Тогда он не поможет ни другу, ни себе… Лед местами явно очень тонкий – там, где река только посеребрена прозрачной корочкой, темнеют бесформенные заплаты.

– Нам надо выстроиться в цепь, – говорю я скорее себе, чем всем остальным.

Но мои слова эхом разносятся по толпе, и внезапно мы все дружно устремляемся вперед. Каспер следует за Домиником, за ним Карла, потом я, а за мной Дафна. Встав на четвереньки, я ползу вперед, схватившись за лодыжку Карлы и чувствуя, как мой сапог сжимает рука Дафны. Сквозь одежду к моей коже подступает холод – как предостережение.

– Помогите! – выкрикивает Матео и снова уходит с головой под воду.

Он больше не колотит по ней руками, похоже онемевшими от холода. Лишь старается удерживаться на поверхности. Если мы не поспешим, парень уйдет под лед, его подхватит и унесет течение, и тогда нам его не спасти…

Лед трещит. Подняв глаза, я вижу: Доминик уже подполз к Матео настолько близко, чтобы схватить его, как только парень вынырнет из воды. Но Матео уже не выныривает. Доминик подползает к полынье еще не несколько дюймов. Раздается треск – настолько громкий, что его слышу даже я, четвертая в цепочке! Но лед под Слендерменом не разверзается. Пока…

С безмолвным криком Доминик погружает руку в воду. Она, должно быть, чертовски холодная! И все же он не вынимает ее из полыньи, пытаясь нащупать друга. А потом вдруг кричит:

– Тащите!

Стиснув зубы, я начинаю отползать назад – задом наперед, не выпуская из руки лодыжку Карлы. И ощущаю натяжение нашей цепи. Оглянувшись, я вижу, что все ребята на берегу тянут к нам руки. И вот уже мы с Карлой поднимаемся на ноги на твердой земле, пока ребята вытаскивают на берег Каспера и Доминика. Матео все еще на льду, и он волочит за собой кого-то еще.

Наконец Матео добирается до берега. Ребята вокруг меня расступаются – освободить ему путь. И в этот момент я вижу того, кого Матео тянет за собой за темные намокшие кудри. Но, похоже, ни его, ни того другого это не волнует. Они не дерутся!

– О господи, да это же тело! В воде плавал труп! – вскрикивает кто-то.

Теперь и у меня вырывается крик. Я не могу его удержать, потому что фигура с кудрявыми волосами переворачивается на спину, обратив свою голову лицом ко мне. На меня смотрит Форд с посиневшими губами, раскрытыми в беззвучном крике. И у него нет глаз…

Мои плечи покрывает колючее шерстяное одеяло, но оно не способно остановить мою дрожь. Прислонившись к багажнику патрульной машины офицера Чавеза, я наблюдаю за тем, как вокруг бесцельно бродят со своими папками и медицинскими сумками спасатели и работники скорой помощи. Фонарики больше не горят на деревьях, между ними мелькают только красные и синие силуэты.

– Полагаю, моей дочери здесь не было, – внушает мне говорящим взглядом офицер Чавез.

Я мотаю головой. Почти все ребята, участвовавшие в вечеринке, уже разошлись. Они исчезли, едва пронесся слух о приезде копов. Даже Дафна и Карла. Они хотели остаться, но я отослала их прочь. Не стоило им засвечиваться на вечеринке, на которой несовершеннолетние дети распивали спиртное, хотя ни у кого из нас троих не было времени напиться. Карле не следует рисковать местом в Нью-Йоркском университете, а Дафну ждал бы пожизненный домашний арест, застукай ее здесь отец.

Матео увезли в машине скорой помощи. Пока его заносили на носилках внутрь, парень криками поторапливал медиков и грозился засудить всех, если его яйца окажутся отмороженными.

Доминик на противоположной стороне поляны разговаривает с другими копами. Он то и дело морщится и потирает голову. Уж не поранился ли он, когда вытаскивал Матео и Форда из реки? Или вся эта заваруха вызвала у него очередной приступ мигрени? Впрочем, он все равно держится намного лучше меня.

А Форд… Господи! Форд… Я видела его тело, но мне до сих пор все это кажется нереальным. Мне хочется окликнуть его, спросить, слышал ли он о том парне из нашего класса, которого вытащили из реки… Форд не может быть мертвым по-настоящему… Вот только его глаза…

К горлу снова подступает тошнота, и на этот раз мне с ней не совладать. Офицер Чавез поспешно отступает в сторону, и я, согнувшись, опорожняю свой желудок на траву возле заднего крыла его машины. Меня буквально выворачивает наизнанку. С гримасой на лице я вытираю рот рукавом и вскидываю глаза. Офицер Чавез протягивает мне бутылку с водой.

– Спасибо…

– Ава!

Я подпрыгиваю, расплескав воду на руку, – рядом с нами возникает детектив Холден. Этим вечером он в синем костюме. Интересно, у него когда-нибудь бывает выходной?

– Как ты себя чувствуешь?

Я кошусь на лужу блевотины, испускающей пар в свете задних фар патрульной машины:

– Не лучшим образом, детектив.

– Найдешь в себе силы ответить мне на несколько вопросов?

Я вспоминаю наказ дяди Тая: не разговаривать с копами без него. А сейчас я не то что разговаривать – я думать ни о чем не могу. Мне бы только заползти в постель, крепко зажмуриться и отключиться от этого мира.

– Мне правда хочется домой…