– Мэд? – Всхлипывая, я попыталась повернуть голову, но сломанные позвонки меня подвели. По моим щекам потекли горячие слезы. Страх охватил меня и больше не отпускал. Я задыхалась, мне не хватало воздуха. Мои глаза застлала пелена, а шум в моих ушах превратился в рев.

– Вы чувствуете это?

– Кричит.

– И где мой чертов телефон?

– Один, два, один, два, один, два, четыре?

– Эники-беники, ели вареники, а ты где?

– Она стала сильнее! Однозначно!

– Ура!

– Кровь, так много крови. Так хорошо пахнет, так сладко.

– Как жалко.

– Она плачет.

– Она слаба. Лучше бы ей умереть прямо сейчас. Я бы и минуты не пережил.

– Ты где, девочка?

Мое сердце колотилось. Я чувствовала учащенное биение пульса в своей руке. И эти голоса! Они были такими громкими и казались ближе, чем раньше.

– Оставьте меня в покое! – всплакнула я. – Пожалуйста, – добавила я шепотом.

Я не хотела всего этого. Слишком многое навалилось на меня. Я чувствовала, как начинаю сходить с ума. Последние дни дали о себе знать, и с меня хватит. С меня точно хватит.

Я истерично засмеялась, громко и отчетливо. Так громко, что наверняка вся улица меня слышала. Слезы при этом продолжали капать по моим щекам.

– Господи, соберись уже, девочка! – услышала я знакомый холодный голос.

Пиас! Смех застрял у меня в горле. Я закашлялась и начала выплевывать кровь.

– Оставь меня в покое! – ругалась я.

– Ты ведешь себя как ребенок.

– Иди в задницу!

Я практически чувствовала, как он раздраженно смотрит на меня. Как будто я ощущала его дыхание на своем лице.

– Слезы и оскорбления тебе сейчас явно не помогут, – сказал он наконец.

– Чего ты от меня хочешь? Кто ты такой? Почему ты просто не дашь мне спокойно умереть?

Пиас молчал. Я все еще ощущала его присутствие в своей голове, будто он что-то искал. Он снова смотрел на меня.

– Ты правда ничего не знаешь? – спросил он с недоверием.

– Что я должна знать? – Я выплюнула еще немного крови. Стало уже меньше, и… моя нога что, двигалась? Да, она дернулась.

– Ты не знаешь, кто ты такая. – Пиас вдруг стал менее раздраженным. Более жалостливым, но все еще холодным.

– Я знаю, кто я такая. Человек, которого ты бесишь! – язвительно ответила я. Вот и вторая моя нога задрожала.

– Это взаимно, поверь мне, – так же язвительно ответил он. – Но сейчас тебе нужно быть сильной. Боги нашли тебя. Если бы ты сказала мне, где ты находишься, я бы смог предотвратить все это. А теперь тебе придется идти дальше самой. Если тебе удастся пережить следующие часы, мы встретимся.

– А зачем мне с тобой встречаться?

– Потому что только я в состоянии рассказать тебе, как ты сможешь выжить, будучи богиней.

– Я… Что?

– Спроси у отца.

– Что? – Тишина. – Пиас! Пиас, вернись! В смысле – богиня?

Тишина. Он ушел. Как и все остальные голоса.

– А ну вернись! – Я в панике трясла сломанными руками и ногами. Мой взгляд метнулся к Мэдоксу, который не двигался. Он хоть дышит?

Хрусть!

Я почувствовала, как мои бедренные кости, словно стянутые резинкой, вернулись к своей первоначальной форме. Черт, как же это было больно! Мой крик раскатился по улице. И тем не менее я услышала лай – лай церберов, если быть точной.

– Хвала небесам! Помогите! Помогите! Мы здесь! – я кричала и пыталась привлечь их внимание, размахивая руками. Кость моего правого предплечья вернулась на свое место. Мой крик заставил сработать автомобильную сигнализацию. Лай стал громче. Я облегченно выдохнула и перевела свой встревоженный взгляд на Мэдокса: я пыталась обнаружить признаки жизни, хоть какие-то!

Лай собак продвигался в нашу сторону. Сколько времени мы уже лежали на улице? Казалось, будто со времени падения прошла целая вечность.

– Помогите! – кричала я все громче.

Хрусть!

Вот и бедра вправились. От боли я прикусила язык и почувствовала сладкий вкус крови. Хотя это сложно было назвать кровью. Мне пора уже перестать врать самой себе. Я уже точно не была человеком. Я была…

– Они здесь! – Я услышала громкое рычание и уставилась в волосатую морду цербера.

– Бладклоу! – с облегчением выдавила я. Уши пса дрогнули. Он посмотрел на меня, и его дикие глаза остекленели. Цербер заскулил. Странно. Почему?.. Мое лицо! Оно не было прикрыто. Я в ужасе вздрогнула.

Хрусть!

Мой позвоночник вернулся на место. Я почувствовала, как осколки костей возвращаются к мышцам. Исцеляющийся позвоночник потянул меня назад, и мои золотистые волосы упали мне на плечи. Я вдохнула запах роз. Когда боль наконец отступила, я, дрожа, посмотрела на Бладклоу. Своими переломанными пальцами я нащупала капюшон, но было уже слишком поздно. Глаза пса были совершенно пустыми. Двумя пустыми дырами он смотрел на меня с растущим маниакальным восхищением и вдыхал мой запах. Его неповоротливое тело затряслось.

– Госпожа! – зарычал он, падая на передние лапы.

– Нет, что-то это нехорошо, отвернись, Бладклоу.

Я услышала еще чей-то скулеж и подняла взгляд. Кровь в моих венах застыла. Больше дюжины церберов стояли в полукруге позади Бладклоу и смотрели на меня, как и их шеф, пустыми и затуманенными глазами. Господи, только не это! Я знала, что одного взгляда на мое лицо достаточно для того, чтобы потерять себя. Я была в курсе этого. Эти глаза преследовали меня в моих кошмарах. Этот взгляд сменялся безоговорочным почтением. Некоторые хотели посвятить всю свою жизнь мне. Забывали о еде, питье, сне, даже забывали дышать, когда оказывались рядом. Другие же, кто был сильнее, становились ревнивыми маньяками. Сходили с ума, как только кто-то другой смотрел на меня или я смотрела на кого-то другого. Безумие съедало их за несколько часов, не оставляя за собой ничего, кроме саморазрушительной одержимости. Мое сердце остановилось, когда я попыталась встать на ноги, но мои голени все еще были сломаны.

– Уходите! Уходите отсюда! – сказала я собакам, которые с жуткой синхронностью упали на спины и предъявили мне свои животы.

– Мы принадлежим вам, госпожа! – зарычал Бладклоу, снова вставая на лапы. – Мы услышали ваш зов и прибежали к вам.

– Мой зов?

Пес кивнул и склонил голову:

– Мы услышали ваши крики. Ваша боль – наша боль. Мы порвем на куски всех, кто в этом виноват.

Остальные собаки согласно зарычали и тоже поднялись с земли. Их мышцы дрожали. Я обвела взглядом кучу черных тел. Я была совершенно потрясена.