— У тебя есть подозрение, на какой именно? — насторожилась Кондрашина.

— 23 февраля будет игра ЦСКА с рижским «Динамо». Матч очень принципиальный, поскольку обе команды входят в четверку лидеров и показывают очень красивый хоккей. Я думаю, Дворец спорта будет забит под завязку. Почему бы не предположить, что и наш Олег захочет посмотреть на этот матч не по телевизору, а непосредственно воочию, с трибуны Дворца спорта?

— Ты хочешь искать его так же, как это было в «России»? Но это нереально, учитывая размеры этих двух залов. «Россия» вмещает в себя две с половиной тысячи зрителей, а Дворец спорта сколько?

— Двенадцать тысяч.

— Чувствуешь разницу?

— Чувствую, но я не собираюсь повторять историю с «Россией», поскольку при размерах Дворца спорта это попросту нереально.

— Тогда что?

Но ответить Игнатьев не успел. В этот миг из соседнего кабинета к ним вышла Вероника, по выражению лица которой можно было определить, что результат ее работы получился положительный. Следом за ней вышла и женщина-криминалист с фотороботом в руках. Протянув его Кондрашиной, криминалист произнесла:

— Девушка утверждает, что портрет имеет почти полное сходство с оригиналом. Хотя, как мы знаем, такие примеры случаются крайне редко.

С портрета на Кондрашину и Игнатова, который тоже подошел к столу, смотрел симпатичный мужчина со слегка раскосыми глазами, тонкими бровями, широким подбородком и длинными волосами до плеч.

— Просто хиппарь какой-то, — усмехнулся Игнатов.

— Да уж, явно не студент консерватории, — согласилась Кондрашина.

Поблагодарив коллегу, она поднялась из-за стола и они втроем перешли в кабинет Игнатова. Где он вернулся к своей идее, изложить которую не успел в кабинете криминалистов.

— Вероника, скажите, ваша подруга умеет хранить секреты? — обратился муровец к девушке.

— Ленка что ли? Боже упаси, она та еще болтушка! Но я ей про историю, которая со мной приключилась, ничего не говорила.

— Это мы знаем, — сообщил Игнатов. — Но вы должны ей рассказать про другое. Про то, что вы случайно познакомились с известным хоккеистом ЦСКА и сборной СССР Борисом Александровым.

— Это еще зачем? Тем более что ни с каким хоккеистом я сроду никогда не знакомилась.

— Уверен, что и он с вами тоже, — улыбнулся Игнатов и продолжил: — Это легенда, с помощью которой мы имеем шанс выйти на Олега.

— Каким образом? — спросила Вероника и тут же перевела взгляд на Кондрашину.

Но та лишь пожала плечами, демонстрируя тем самым, что и она не в курсе того, что придумал ее коллега. А тот продолжал:

— Вы позвоните своей подруге и похвалитесь тем, что вам сегодня удалось познакомиться с Александровым. Дескать, шли по улице, рядом остановилась «Волга», в которой сидел симпатичный молодой человек. Он спросил у вас некий адрес, вы стали объяснять — так и познакомились. А в день Советской Армии, 23 февраля, он пригласил вас на хоккей ЦСКА — «Динамо» (Рига).

— Почему на хоккей, если в эти несколько дней он может пригласить ее куда угодно — например, в ресторан? — прервала плавный ход мыслей коллеги Кондрашина.

— Потому что хоккеисты безвылазно живут на базе, особенно перед ответственными играми. Поэтому Александрову легче встретиться с девушкой на хоккее, — ответил Игнатьев.

— Но что это за встреча, если она будет сидеть на трибуне, а он бегать с клюшкой по льду? — продолжала задавать вопросы Кондрашина.

— По льду он бегать не будет. Дело в том, что за грубость против Гуреева его дисквалифицировали на несколько матчей. Поэтому он будет сидеть на трибуне вот с этой милой девушкой, — и Игнатов кивнул на Веронику. — Мой расчет прост. Зная о том, что Олег является хоккейным болельщиком, я предполагаю, что он вполне может придти на эту игру, купив билет в кассе или у спекулянтов. Но найти его среди двенадцати тысяч зрителей будет весьма проблематично. Для этого нам и нужна на этом матче Вероника.

— Но если все же он останется дома у телевизора?

— Вероятно и такое. Но я исхожу из того, что он обязательно должен позвонить Веронике или Елене. И, узнав от них легенду про Александрова, он сто процентов захочет попасть на матч, чтобы Вероника свела его с кумиром. Это же тот самый случай, который выпадает раз в жизни. К тому же эта история сможет обезопасить девушку. Если Олег планировал убрать свидетельницу до матча, то теперь он вынужден будет это отложить, чтобы познакомиться с Александровым.

— А ты стратег, — улыбнулась Кондрашина. — В таком случае, что ты думаешь по поводу того, как поведет себя преступник: поедет на игру вместе с Вероникой или отдельно?

— Увы, но на этом мои стратегические таланты исчерпываются, — развел руками муровец. — Произойти может всякое, поскольку не исключена возможность того, что Олег уже имеет на руках билет на игру, купленный им заранее. Но нас, конечно, устроил бы первый вариант, при котором мы бы взяли его тепленьким, не ставя на уши стольких людей.

— Однако, по закону подлости, в реальной действительности обычно выпадает вариант самый неудобный, — мрачно резюмировала Кондрашина.

20 февраля 1977 года, воскресенье, Москва, Черемушки, квартира Вероники

Этот воскресный день Вероника вынуждена была провести дома, поскольку об этом ее попросили члены следственной бригады, которые опасались, что в противном случае они могут пропустить звонок от Олега. При этом девушку вежливо предупредили, что не в ее интересах выдавать преступнику планы сыщиков. «Имейте в виду, что вы единственный свидетель, который выгоден Олегу в качестве трупа, — объяснил ситуацию Игнатов. — Поэтому, чем быстрее мы его задержим, тем спокойнее вам будет ходить по улицам». Возразить против этого девушке было нечего.

Поэтому в этот выходной ей пришлось отказать даже своему кавалеру Славику, настойчиво пытавшемуся вытащить ее на вечеринку к своим друзьям — в элитную высотку на Котельнической набережной. В итоге первую половину дня девушка провалялась в постели, с упоением читая, только что вышедшую в свет и купленную на Кузнецком мосту у спекулянтов за двенадцать рублей книгу «Современный французский детектив», в котором была повесть Себастьяна Жапризо «Дама в очках и с ружьем в автомобиле». Это чтение так ее увлекло, что она даже проигнорировала призывы матери, настойчиво звавшей ее к обеденному столу. В конце концов, матери пришлось принести дочери бутерброды, которые она стала жадно поглощать, не отрывая глаз от детектива. Ведь его сюжет был так похож на ее собственную историю, приключившуюся всего лишь несколько дней назад. В романе тоже была девушка 26 лет, которая «чувствует себя старой, бесповоротно старой, вышедшей в тираж, скучной полуслепой и глупой», а также труп мужчины в багажнике автомобиля. Как и героиня книги, Вероника тоже могла сказать «я совсем одна, это правда, но ведь я всегда была одинока, и пусть даже весь мир ополчится против меня, он меня не одолеет». Такой девушкой не возможно было не восхищаться, и трудно было заставить себя ей не подражать.