Илья покачал головой:

– Вы так заврались, что мне просто за вас страшно. Вы уже сами не помните, что вы врали, кому и когда.

– Ребенок мой. Я его себе вернула. Я его настоящая биологическая мать.

– И теперь последним пунктом значится очередная уже последняя ДНК-экспертиза, которая будет проведена с помощью останков вашего мужа. Не расскажете, как они оказались в руках Сипягина?

– Он их у меня украл.

– Он знал, что именно крадет?

– Да. Знал. Я была слишком неосмотрительна. А он умел быть милым. Боюсь, я слишком разоткровенничалась с ним. И когда он велел мне убираться, то сказал, что оставит мой медальон у себя. В качестве гаранта, что я не стану ему вредить.

– Значит, он понял, что вас следует опасаться. Он вас раскусил.

– Но не до конца.

И на лице женщины появилась такая хитрая и в то же время обаятельная улыбка, что у Кати даже дух перехватило. Ей даже нехорошо стало. Боже! Она уже видела эту улыбку. Видела и была ею очарована, как очарован, похоже, сейчас Илья. Стоит, таращится и думать забыл о том, что сам еще совсем недавно обвинял эту женщину в страшных преступлениях. Чего доброго, следующим шагом будет то, что Илья в нее попросту влюбится.

Этого Катя не могла допустить. И она ринулась в бой.

С громким криком она налетела на Ким и начала ее трясти:

– Кто ты такая? Да кто ты такая, в конце-то концов!

От неожиданности Ким сначала не оказала сопротивления, и Кате удалось смазать грим с ее лица. Исчезли морщины, проступили истинные черты лица. И Катя убедилась в своих подозрениях. Вовсе не старуха была перед ними, а совсем молодая женщина. Да еще женщина, лично знакомая самой Кате.

– Лена! Это же Лена! – воскликнула она. – И никакая ты не Ким!

И, повернувшись к Илье, она добавила:

– Это Ленчонок! Я тебе о ней рассказывала.

– Предположим, не рассказывала.

– Нет, рассказывала.

– Это сейчас не важно.

И, повернувшись к кому-то, кто стоял у него за спиной, Илья произнес:

– Уведите задержанную.

Тут же в комнате появились полицейские, которых Катя уже видела на пожарище. Они и увели Ленчонка. Она не выглядела напуганной. Нисколько.

А проходя мимо Ильи, прошипела:

– Напрасно стараешься. У меня везде есть друзья. Они меня не оставят без помощи.

– Посмотрим.

Катя смотрела вслед молодой женщине, которую уводили полицейские. Она чувствовала смущение. Неужели она могла так ошибаться?

– Вот уж на кого бы я никогда не подумала, так это на Ленчонка! – с недоумением произнесла Катя. – Она казалась такой… такой…

– Какой? Нежной, маленькой и беззащитной?

– Вот именно!

– На этом и строился ее расчет. Уверяю, это очень опасная и хитрая преступница. И число ее жертв идет даже не на единицы, а на десятки, если уже не на сотни. Только в тех эпизодах, о которых нам с коллегами известно, от ее проделок пострадало не меньше пятнадцати человек. Что касается других случаев, а я уверен, что были и другие, они целиком и полностью на совести этой женщины.

– Она уже пыталась однажды отнять у меня медальон. А я ей не отдала. Сначала она попросила его у меня миром, но я почему-то ей его не отдала. Тогда она замаскировалась в эту старуху и напала на меня возле реабилитационного центра. Но я и там дала ей бой!

– И ты здорово рисковала.

Илья смотрел на Катю с тревогой, которая ей очень понравилась.

– Должен тебе прямо сказать, что тебе просто сказочно повезло. Обычно те, кто осмеливается перейти дорогу госпоже Ким, оказываются на том свете в рекордно быстрые сроки.

Катя взяла Илью за руку, и вместе они вышли на крыльцо. Там Катя продолжала смотреть вслед Ленчонку до тех пор, пока она совсем не скрылась из виду. Илья стоял рядом и обнимал Катю за плечи. Чувствовать его тепло было так здорово! И впервые с начала всей этой истории Катя поняла, что жизнь, похоже, вновь начинает налаживаться.

К тому же она наконец-то вспомнила, откуда ей знакома фамилия Ким.

– Знаешь, когда я была в квартире Сипягина, – призналась она Илье, – и вскрыла его тайник, то там на самом дне лежала медицинская карта на имя Арсения Кима.

– Знаю. Мои коллеги ее нашли. Не знаю, как Сипягин ее раздобыл, но он оставил ее у себя вместе с медальоном, надеясь, что это поможет ему избежать последствий его поступка.

– Какого поступка?

– Разрыв отношений с Ленчонком.

– Он очень хорошо спрятал эту карту.

– И это неудивительно. Сипягин осознал, насколько опасна его подружка. Но как она сама тебе объяснила, осознал он это, увы, не до конца.

– Так что же… Это она убила Сипягина?

– Думаю, что да. Но расследование еще не закончено. Полагаю, что окончательно мы все будем знать дней через десять-пятнадцать.

– А Борис?

– А что Борис? – пожал плечами Илья. – С ним все в порядке.

– Он был в этом доме?

– Да, был. И не он один, а все трое, кого мы искали эти дни. Всех здешних пленников сначала похищали с помощью черного минивэна, принадлежащего одному из сообщников нашей обаяшки Ким. Им нужна была временная база поблизости от «Лазурного брега», пансионата, в котором жили те жертвы, на которых они нацелились. И они нашли такую базу в том старом доме, во дворе которого сегодня по вине деда Пахома произошел пожар. Мы выяснили имя владельца этого дома и навестили его. Он объяснил нам, что дом сдал одной милой особе, которая и сама имеет дом поблизости, но после смерти мужа пока что не может им пользоваться.

– Это была Ким!

– Совершенно верно. Как только мы поняли, кто замешан в этой истории, многое стало нам ясно.

– Надо же! А мама Нюши сразу просекла, что дом заняли подозрительные личности. Она мне так прямо и сказала, что у нее мороз от них по коже. И неудивительно. Это же были самые настоящие бандиты. Похитители людей.

– Но своих пленников они в том доме не держали.

– Почему?

– Он был не слишком приспособлен для этого. Старый, ветхий. А вот дом господина Кима был куда более неприступен. И стены тут толще. И подвал глубже.

– Так они держали пленников в подвале? И Бориса тоже? Как он это только перенес!

– Несколько дней на хлебе и воде, как мне кажется, пошли ему только на пользу. Ты жаловалась на его некоторую капризность? Так вот теперь более приветливого и милого в общении человека трудно сыскать. Он любит весь мир и так благодарен нам за свое спасение, что это надо видеть.