Против ожиданий, Орхам не рассердился – напротив, он расхохотался так заразительно, что люди тоже заулыбались, правда, не понимая причины веселья вампира. Второй вампир – Теовульф, как запомнил Дилль, тоже смеялся, правда не так громогласно, как его старший товарищ.

– Ой, насмешил! – Орхам даже головой потряс. – Вампиры, конечно, умирают, но сейчас мы такие же мертвецы, как и вы.

– Между прочим, мы – без пяти минут покойники, – вновь не удержался от замечания Дилль. – Так что поаккуратнее со сравнениями.

– Да? – Орхам стал серьёзным. – Хорошо, тогда не буду. Я прожил триста десять лет и умирать не тороплюсь.

– Сколько?

Как показалось Диллю, этот вопрос задали по меньшей мере пятеро из шести человек – только маг остался невозмутимым.

– Я родился через десять лет после той битвы, которую вы, люди, называете Величайшей, – невозмутимо сказал Орхам. – И я – первый из вампиров, для которых этот мир стал местом рождения.

– Этот мир? – Эрстан нахмурился. – То есть, вы…

– Наши предки не местные, если ты, маг, имеешь это в виду, – кивнул Орхам. – Они пришли сюда в составе армии Покорителей. Вы их демонами зовёте.

При этих словах Герон взмахнул крестом в сторону вампира.

– Изыди, нечисть! Именем Единого!

– И не подумаю, – фыркнул Орхам. – Не скажу, что принадлежу к числу поклонников Единого, как некоторые мои родственники, но уважаю его, как существо, могущее свернуть шею практически любому врагу в этом мире.

Сказать, что монах окаменел, значит не сказать ничего. Герон с выпученными глазами и раскрытым ртом превратился в статую изумления, причём, весьма далёкую от изящества. Остальные, впрочем, выглядели не лучше. Наконец монах пришёл в себя, почесал крестом макушку и полуутвердительно спросил:

– То есть, ты креста не боишься?

– Скажи, достопочтенный, боишься ли ты красного льва с щитом и мечом? – вопросом на вопрос ответил Орхам. – Насколько мне известно – это символ королевской власти Ситгара. Думаю, нет. Хотя, как существо здравое, ты должен понимать, что за этим стоит сила, способная сломать тебя, как сухую тростинку. Таково и моё отношение к символу Единого – бояться не боюсь, но знаю, что вслед за носителем креста может прийти и тот, кого этот крест представляет. А сражаться с Единым – это самоубийство. Не тот у меня вес.

– А что ты, мастер Орхам, говорил про демонов? – спросил маг.

– Наши предки служили наёмниками, – пожал плечами вампир. – У Покорителей было великое множество воинов разных рас, которых они навербовали на завоёванных ранее мирах. Наш мир был в числе тех, кого демоны почти полностью разрушили, поэтому оставшиеся в живых предпочли служить завоевателям, нежели влачить жалкую жизнь в сожжённом и бесплодном мире. Когда открылись врата в Тангрин, наш полк вошёл в этот мир в числе первых.

– Тангрин – это мы? – спросил маг. – Никогда раньше не слышал такого названия.

– Само собой, – кивнул вампир. – Так зовут ваш мир там… у демонов. Ну, ещё Хранители об этом знают.

– Это ещё кто?

– Драконы. Они – Хранители миров. Следят за тем, чтобы чужаки не проникли в охраняемый ими мир. В случае проникновения – уничтожают такого нарушителя, вне зависимости от того, мирный путешественник он или завоеватель. Наши ветераны говорят, что основная опасность при завоевании чужого мира – это Хранители. Во всяком случае, так было до того, как Покорители решили вторгнуться сюда, на Тангрин – здесь ваши местные маги создали такого монстра, против которого оказались бессильны не только демоны, но и сами Хранители миров. Результат вы знаете – армия вторжения перестала существовать.

– Ага, значит, даже вампиры признают, что Единого создали маги, – не преминул отметить Эрстан.

– Ересь полнейшая! – тут же включился Герон. – Маги создали лишь тело, а божественный дух был привнесён извне.

– Монах, ты оглох? Хочешь, уши прочищу? – невежливо осведомился Эрстан.

– Я сам тебе сейчас мозги прочищу! – вскипел Герон.

– Господа, вы спорите о недоказуемом, – развёл руками Орхам. – У нас есть предания, в которых рассказывается о могущественных существах различных миров. Подобно нашему Единому они могут творить и уничтожать. Они могут благоволить к местным народам или умертвлять их. Разве это плохо, если вам помогает местный божок? Разве вам станет легче от того, если вас уничтожит бог, создавший тысячи миров? На мой взгляд, разницы никакой.

Маг и монах обменялись сердитыми взглядами и, приняв обоюдное молчаливое решение, прекратили спор.

– Вот, сразу видно разумного человека, – сказал Дилль, которому ужасно надоели пререкания Эрстана и Герона по поводу божественной или магической сущности Единого. – Прошу прощения, то есть, разумного вампира. Мастер Орхам, если их не остановить, то спорить они будут до завтрашнего утра. Так что вы лучше не затрагивайте эту больную тему, а сразу переходите к делу. Если, конечно, это не предназначено только для ушей господина мага. А то мы можем уйти.

Маг встрепенулся – видимо, вспомнил, что он тут главный, и кивнул.

– Секрета никакого нет: слушайте, если желаете. Я – официальный представитель клана Григот, прибыл сюда, чтобы при помощи представителя Академии магии попасть на приём к королю Юловару.

– Да я как-то не особо вхож в королевский дворец, – хмыкнул Эрстан. – Это вам надо к гроссмейстеру Адельядо – он от короля не вылезает.

– Надо – пойдём к гроссмейстеру, – ничуть не смутился Орхам. – И вы, господин Эрстан, сопроводите нас к нему.

– С чего бы это? – удивился маг. – Наш верховный маг – человек весьма занятой, и добиться его внимания непросто.

– С того, что клан Григот решил принести Его Величеству Юловару второму вассальную присягу. И я уполномочен советом старейшин это сделать. Думаю, причина достаточная, чтобы побеспокоить вашего гроссмейстера.

Если бы сейчас с небес ударила молния и разнесла в щепки весь постоялый двор, то и она не произвела бы такого потрясающего эффекта, как слова Орхама. Люди застыли, пытаясь понять – шутит вампир или нет. Дилль посмотрел на лица товарищей – удивлённые и даже глуповатые (последнее, конечно, о Гунвальде), и поспешил закрыть рот, чтобы не выглядеть смешным.

– Если то, что вы сказали, правда, – наконец выдохнул Эрстан, – я, разумеется, сопровожу вас к гроссмейстеру. А уж