– Да нет же, мы ведь обсудили всё и решили, – усмехнулся царевич.

– Лгать тебе удаётся не лучше, чем скрывать свой гнев, – улыбнулся военачальник и добавил уже серьёзно: – Ярость хороша на поле боя, и то не в каждом сражении. Сейчас твоя ярость может сослужить тебе плохую службу.

Ренэф прищёлкнул языком от раздражения и закатил глаза.

– Нэбвен, ты говорил мне это на протяжении всех тех месяцев, что мы пребываем в этой проклятой отмеченной фэйри стране. Сейчас я действительно в отвратительном настроении и не расположен слушать даже самые мудрые наставления.

– Ренэф, перед отбытием твой отец отдал мне вполне конкретный приказ, о котором он напомнил в своём к нам письме, – Нэбвен посмотрел в глаза царевичу и на одном дыхании закончил, рассекая протянувшуюся между ними хрупкую нить доверия: – Если ты не подчинишься, я должен взять тебя под стражу и доставить в столицу.

Лишь на пару мгновений лицо Ренэфа обрело то выражение, которое военачальник видел тогда, у ворот Леддны, когда Ликир приказал расстрелять безоружных солдат, – как у мальчика, впервые столкнувшегося с огромной несправедливостью. Царевич отшатнулся и выглядел таким юным и уязвимым… но уже в следующий миг от растерянности не осталось и следа.

– Вот как! – с ненавистью выплюнул Ренэф. – Под стражу. И долго ли ты собирался держать меня в неведении о доброте моего отца, мой друг, военачальник Нэбвен из рода Меннту?

– Я надеялся, и продолжаю надеяться, что до этого просто не дойдёт, – искренне ответил старший рэмеи. – Но да, вот почему под моим началом было чуть больше солдат. Вот почему я всегда переформировывал отряды так, чтобы их и оставалось больше. В случае нужды, согласно данным мне Владыкой полномочиям, я встаю над тобой как старший по званию, командир взвода Ренэф. Если же ты не подчинишься прямому приказу от старшего военачальника, мне дано право забрать твоё оружие и доставить тебя во дворец силой.

Ренэф рыкнул и оскалился.

– Стало быть, как и все, ты только и ждал, пока я оступлюсь!

– Нет, мой друг, мой царевич, это не так. Я здесь, чтобы помочь тебе и напомнить, что мы пришли в Лебайю не за новой войной. Теперь, когда ты всё знаешь… я не приказываю тебе, я прошу тебя. Заберём пленников и вернёмся в столицу, как только прибудут солдаты твоего отца.

Ренэф развернулся и направился к двери. Нэбвен окликнул его, но царевич даже не вздрогнул – только захлопнул дверь так, что стены дома содрогнулись. Чуть позже военачальник поднялся в верхние комнаты. Двое телохранителей преградили ему путь. Они выглядели растерянно, но подчинялись приказу своего господина.

– Царевич сказал, что сегодня не желает больше принимать никого, – сказал один из них, с видимым извинением глядя на военачальника.

– Мы не закончили обсуждение, и он знает об этом, – мягко сказал Нэбвен. – Конечно же, для меня он сделает исключение.

Телохранители переглянулись. Второй собрался с духом и сообщил:

– Господин старший военачальник, царевич приказал прежде всего не впускать тебя. Прости.

«Что ж, к этому должно было прийти, не так ли? – с горечью подумал Нэбвен. – Ты не простишь мне этот шаг, но лучше уж так».

– Мы можем доложить ему о твоём приходе, – учтиво предложил первый.

– Нет, не нужно. День сегодня непростой. Нам всем нужен отдых. Я зайду позже, – устало ответил старший рэмеи и проследовал к лестнице, а потом прочь из дома.

Ему о многом предстояло подумать и подготовить всё к походу.

Глава 9

К вечеру того же дня Нэбвен уже знал, что Ренэф, как только справился со своими эмоциями, вызывал к себе Стотида – видимо, чтобы обсудить оба послания и детали встречи. После он призвал Нератиса и Никеса. Нэбвен на эти встречи приглашён не был.

Военачальник и сам больше не предпринимал попыток увидеться. От царевича, конечно, всякого можно было ожидать, особенно когда он бывал не в духе, но ставить под угрозу всю их миссию он, конечно, не станет – в этом старший рэмеи был уверен. Даже если Ренэф не хотел видеть его лично, царевич должен будет связаться с ним как с военачальником, чтобы обсудить дальнейшие планы.

Царевич явно задумал что-то, чему Нэбвен имел возможность помешать. Но военачальник не понимал пока, насколько далеко всё может зайти. Конфликт между ними двумя не должен покинуть пределов той комнаты, в которой случился, не должен достигнуть солдат и уж тем более – людей. Раскол между лидерами – что может быть желаннее для врага? Оставалось надеяться, что и Ренэф понимал это. Но к словам Нэбвена о тайном приказе Императора он всё равно отнёсся как к удару в спину. Это тяготило военачальника. Он дорожил доверием царевича и искренне хотел помочь младшему сыну Секенэфа достичь всех тех высот, которые сулил блестящий потенциал юноши, увы, недооценённый теми, чьё мнение имело для него значение. Нэбвен хотел уберечь царевича, а в данном случае это означало и необходимое проявление жёсткости.

Но, даже осознавая это, Нэбвен мучился чувством вины. Это ведь он не сумел защитить Ренэфа во время покушения в селении, он до сих пор не нашёл убийцу. Всё, что случилось теперь, происходило по его вине. Убери он Мисру с пути Ренэфа раньше, и врагу нечем было бы подхлестнуть молодого царевича. Тот ни словом не обмолвился в письмах отцу о случившемся, хотя мог бы открыто обвинить военачальника, более того – имел на полное право. Так как же мог теперь сам Нэбвен унизить царевича даже из необходимости? Если бы не всё это, старший рэмеи не сомневался бы ни минуты. Он, прошедший войну, посвятивший всю свою жизнь служению Императору, полностью осознавал, что лучшие решения порой бывали чрезвычайно неприятными. Как же он мог сомневаться в приказе своего Владыки теперь? Возможно, он просто слишком уже постарел, слишком устал. Чувство вины перед Ренэфом подтачивало его решительность, и разлад с царевичем дался ему даже сложнее, чем он предполагал. Всё это время он был готов к такому повороту… и всё это время откладывал. Оберегая, направляя наследника в эти несколько месяцев, узнав его лучше, Нэбвен по-настоящему привязался к нему. И он видел, что Ренэф тоже тянулся к нему, потому что в чём-то военачальник понимал его лучше, чем даже любящий дядя, во многом заменивший отца. В конце концов, кто мог понять воина лучше, чем другой воин?

Тщетно он прождал до ночи. Хорошо хоть вестей о том, что Ренэф переменил решение и отложил встречу с отрядом на границе, не