избежать. Убийца знал, что завтра мы будем допрашивать свидетелей, а значит у него будет время для преступления. Карл, вы рассказали кому-то о нашем приезде?

— Да, кому-то рассказал.

Джонатан ухмыльнулся, как тогда в Скотланд-Ярде, когда его уводили.

— Я всё ещё не отрекаюсь от своих слов, мы его поймаем. Карл, можете привести сюда градоначальника, или как они у вас называются?

— Могу привести констебля Джонсона.

— Да, будьте добры.

Карл вышел из комнаты, недоверчиво посматривая на Джонатана и Уильяма.

— Возможно, вы убиты горем, но я подумал, что вы должны знать, Маргарет, — убедившись, что мельник ушёл, сказал Келли. — Вероятно, вы не поверите мне, но правда зачастую полна разочарования. Карл убил вашу дочь и остальных детей.

Женщина вдруг перестала реветь, подняла голову.

— Уходите из моего дома. Как вы смеете обвинять последнего дорогого мне человека? Вон отсюда!

— Факты говорят…

— Пошли, — Уильям прервал убийцу, положив ему руку на плечо. — Сейчас ты ей ничего не докажешь.

— Человеческая глупость и слепая эмоциональность не знают границ, — прошептал Джонатан. — Идём, поговорим с констеблем на улице.

Они вышли, вновь оказались на деревянном крыльце, на котором ночью просили дать им ночлег.

— Рассказывай, почему именно Карл? — с интересом спросил полицейский.

— Всё просто. Он никому не рассказывал о нашем приезде, даже не договорился по поводу тел, хотя я просил. Никто, кроме него и Маргарет, не знал, что завтра мы будем проводить допросы…

— Беседы, — исправил Уильям.

— Вчера я специально не стал ничего говорить Карлу о том, что мы должны увидеть ещё и место убийства, чтобы проверить и его. И, надо же, попал в точку. Он знал, что мы будем в деревне, а значит мог спокойно увести кого-то в лес и расправиться с ним.

— Но почему…

— Не перебивай. Сейчас я объясню, как именно он действовал. Конечно, мельнику все доверяют, ведь он даёт людям хлеб. Наверняка он хорошо ладил с детьми, они любили его. В день убийства малыша Спенсер матери не было дома. Карл пришёл, постучал, убедившись, что её действительно нет, пригласил мальчика к себе на мельницу, которой, к слову, если ты заметил, в деревне нет. Значит она где-то за деревьями, за лесом. Под таким предлогом он и уводил детей. Там сильными руками он душил их. Сначала пытался достать глаза вилкой, но ничего не вышло. Тогда он, скорее всего, стал делать это ложкой. Дочь, как мне кажется, он всё-таки любил, поэтому душить её не стал, а накормил отравленным хлебом, а потом закончил дело.

— Всё и вправду сходится, но зачем он так любезно приютил нас и рассказал об этих убийствах?

— Он ест детские глаза, Уильям. Этот человек не в себе. Спрос с него небольшой. Смотри, идут.

Рядом с Карлом плёлся толстый мужчина средних лет. Пуговицы пиджака еле сходились на его немалом животе.

— По какому вопросу меня тревожат коллеги из Лондона? — отдышавшись, спросил он.

— Карл, думаю, вы можете идти к жене, — проговорил Келли.

Мельник фыркнул, но послушался.

— Нам нужна информация об убитых детях.

— Каких детях? — удивился констебль. — Все дети живы-здоровы, не понимаю, о чём вы.

— Спокойно, констебль, — успокоил его Уильям. — Мы не плановая проверка из Скотланд-Ярда, а действительно оказались здесь по делу об убитых детях. Никто не будет докладывать о качестве вашей работе начальству.

— Просто, если вы не справляетесь, доверьте работу профессионалам, — добавил Келли.

— Вот это уже другое дело, — обрадовался толстяк. — Только получается, что я зря бежал сюда, чуть коленки не сбил. Все документы в моём кабинете, поспешим туда.

— Поспешим.

10.

— И это ваш… офис? — с недоверием спросил Уильям.

— Ага, — гордо ответил констебль. — Посмотрите, вон там у меня помидоры, дальше капуста, весьма замечательная.

— А разве у вас не должно быть какого-нибудь здания для этих целей?

— Нет, дама уютнее. Проходите, но стесняйтесь.

Дом констебля, а по совместительству и его место работы, выглядел обыденно. Одноэтажное здание с красной черепицей. Большие окна с заставленными цветами подоконниками. Большой огород, в котором трудилась, судя по всему, женя констебля. Внутри всё тоже скромно. Никаких картин на стенах, только пара дипломов в рамках. Они вошли в кабинет. Лишь стол со следами от кошачьих когтей на ножках и шкафы с книгами до самого потолка.

— Где-то у меня тут была тетрадка с преступлениями. Одну секунду, — Констебль повесил пальто на спинку стула и занялся поисками.

— Скажите, констебль, вы бывали в Скотланд-Ярде, — спросил Уильям, рассматривая корешки многочисленных книг.

— Что? Ох, нет. Конечно, нет. Честно говоря, за свою жизнь я не раскрыл ни одного преступления, кроме пропажи кур. Всегда хотел для себя чего-то большего, но годы уже не те.

— Не знаю, насколько вы эрудированны в области раскрытия преступлений, но Ярду сейчас нужны сотрудники. Любые, — отметил Джонатан.

— А здесь что, сотрудники не нужны? Я тут единственный полицейский, так ещё и глава деревни. Пусть обязанностей у меня не так много, но зато живу в своё удовольствие. Вот, нашёл.

Констебль положил на стол тонюсенькую тетрадку, на титульном листе которой было написано “1900-…”.

— Сейчас, ещё секундочку… Вот! — констебль перевернул лишь две страницы. — Всё, что я узнал о тех детях.

— Смотрю тетрадкой вы редко пользуетесь, — заметил убийца.

— Деревня у нас такая, все друг друга знают, о какой преступности может идти речь? Эти убийства — удивительный прецедент, уверяю вас. Итак, что вы хотели узнать о детях?

— Цвет их глаз.

— Ого, такого у меня, конечно, не написано. Но я и сам помню. У Лео были карие, у Зоуи — серые, Патрика — ярко-синие. Всё.

— У вас устаревшие сведения, жертв уже четыре.

— Какой ужас. Кто четвёртый?

— Дочь мельника.

— Бедная, Ида. Бедные родители.

— Не такие уж и бедные. Это Карл убил её и остальных детей.

— Нет, это не так. Карл очень хороший…

— У вас все очень хорошие, — перебил его Келли. — Кто же по вашему мнению мог совершить такое?

Констебль помолчал.

— Вы правы, — ответил он. — Но без веских доказательств я не позволю никого арестовывать. К тому же я давно знаю Карла, и он…

— Что?

— Весьма неприятный человек, — после недолгого поиска слов промямлил констебль, — честно-то говоря.

— Мы заметили. Вы хотели доказательств? Будут вам веские доказательства. Скажите какого цвета глаза у вашего сына?

— Откуда ты узнал про сына? — спросил Уильям, пока констебль в недоумении молчал.

— Не глупи Уильям, на полу лежал деревянный меч, вряд ли он принадлежит мистеру Джонсону.

— Желтоватые, — сквозь зубы процедил констебль.

— Что? — не понял Уильям.

— Глаза желтоватые. Янтарные даже.

— Что ж, похоже, ваш сын в зоне риска. Но вы ведь не