— Следующий! — рявкнул сбросивший с себя балахон адепт.

Ведьма за его спиной продолжила читать свое заклинание, а следом из леса вышла почти точная копия того воина, которого только что пожрала зеленая магия.

Хаджар выругался.

Перед ним, без малого, стоял адепт ступени Безымянного. С длинным, изогнутым, похожим на серп бедуинов, странного вида клинок.

— Эй, воин! — Хаджар окликнул мужчину, в которого уже впились зеленые змеи. — Сражайся с ними столько, сколько сможешь! Иначе все твои родные не увидят рассвета!

Ласканец не имел никаких оснований верить Хаджару. Более того — от боли он мог его даже не слышать. Но именно это и отличает мальчика от мужа.

Стремление защищать то, что ему дорого, даже перед лицом неминуемой гибели.

Воин, руками покрытыми шрамами, не просто схватился за мох, со звериным ревом он возил его в землю. Крик, полный боли, вонзился в уши Хаджару.

Краем глаза он увидел, как плотоядное растение слизывает плоть вплоть до костей и десятки змей впиваются в тело мужчины, в попытке втянуть его внутрь озера.

И еще примерно столько же несутся в сторону Хаджара, но, наткнувшись на свет из фонаря Безымянного адепта, с шипением, опаленные, возвращаются обратно в озеро.

Хаджар выиграл несколько секунд. Несколько секунд, чтобы отправить к праотцам Безымянного.

— Синие одежды и синий меч… — вдруг задумчиво протянул Безымянный. — ты Безумный Генерал из Дарнаса?

— Хаджар Дархан, — произнес Хаджар и, как ни странно, стоило ему это произнести, как звук вокруг стали объемнее, ветер зашелестел в волосах.

Хаджар мог услышать имя ветра в любом месте, но сейчас… сейчас это было сделать куда проще.

— Меня зовут Уриг Давилос, — Безымянный (хотя, теперь, не такой уж и «безымянный») наклонился и аккуратно поставил рядом собой фонарь.

Он повернул в нем вентиль и огонь вспыхнул с утроенной силой. Яркий круг выхватил из едкого сумрака поляну. Змеи шипели на его границе, но не смели переступить внутрь.

Ласканский адепт перехватил рукоять обеими ладонями и, чуть согнув ноги, принял атакующую стойку. Вокруг него закружились потоки зеленой энергии. Вокруг распространилось давление королевства стадии Баронства.

— Для меня честь сразиться с тобой.

Хаджар посмотрел на противника, а затем на жертву, которую уже не было видно из-под покрова зеленых змей.

Ему нужно было закончить этот поединок как можно быстрее…

Хаджар позволил войти в себя имени ветра. Ветер наполнил его легкие. Стал его руками и ногами. Стал его сердцем. Стал его волью.

Хаджар крутанул мечом и сноп белых молний, формируя силуэт сине-черного дракона, сорвался с него и последовал следом за мечом.

Рывок, в котором бросился Хаджар, обладал воистину пугающей скоростью. Тысячи белых молний пронзали пространство, эхом разносясь по окрестностям. Часть из них мечами пробивали себе путь сквозь волшебный лес.

Другие — будто древние драконы, вились лентами над головами идущих на убой жертв и их палачей.

Крики заполнили лес. Ласканские адепты, против которых было направлено эхо «простых» движений Хаджара не выдерживали давления и исчезали в кровавом мареве рассеченных и растерзанных доспехов

Перехватив Синий Клинок обратным хватом, находясь в воздухе, Хаджар, используя инерцию рывка, довернул тело штопором. Вражеский изогнутый клинок и волна зеленого света, оформившаяся в какую-то рогатую пасть, пронеслась в сантиметре от его тела, но… не смогла задеть даже одежд.

Оказавшись над головой противника, Хаджар опустил меч в рассекающем от лба до паха ударе. Он вложил в него всю силу и скорость, которой обладал.

Поток синего света пронзил сперва Безымянного Адепта, а затем ревущим драконом выстрелил в небо. Там, Хозяин Небес, созданный из мистерий ветра и меча, расправил крылья молнии и огласил окрестности могучим ревом, разорвавшим покров из белых облаков.

Безымянный, рассеченный на две части, так и н упал на землю. Лишь жалобно зазвенел его меч и хрустнули постепенно распадающиеся на тлеющие осколки доспехи Императорского уровня.

Удар Хаджара, нанесенного в союзе с ветром, имел настолько чудовищную силу, что попросту испарил тело Безымянного адепта. Но радоваться победе над противником, превосходящим Хаджара на целую ступень силы, было некогда.

Не останавливаясь, вновь оборачиваясь ревущей молнией, Хаджар бросился вперед. Он чувствовал, как дрожит его энергетическое тело. Ощущал, как закипает кровь в теле физическом.

Те секунды, что он держал внутри себя имя ветра, буквально уничтожали его. Он не умел пользоваться той силой, которую получил. И это неумение убивало его.

В прямом смысле слова.

Но, все же, подхватив фонарь и, на лету разбив его и швырнув в поток зеленых змей, Хаджар успел запрыгнуть на рога ведьме, и, с силой, вертикально вонзить клинок прямо сквозь ключицу внутрь сердца.

Его руки и одежду оросил фонтан крови.

— Не… — широкая улыбка исказила лицо ведьмы. Печать над её головой вспыхнула потоком неистового, испепеляющего света. Труп ласканского воина, потерявшего душу, исчезал в водах. — Не успел, — договорила она.

После этого Хаджар, освободивший ветер от союза с собой, выставил меч в защитной стойке. На этот раз его окутал хвост дракона, созданного не из белых молний, а синего ветра и мистерий меча.

Но удар, который пришелся по защите Хаджара, был сильнее всего того, что он испытывал прежде. Поток зеленого света, вихрем вырвавшейся из печати, протащил его по болоту, пробил им несколько деревьев и камней, а затем схлынул.

Хаджар поднялся на ноги. На его теле показались неглубокие кровоточащие раны и порезы. Разорванные доспехи, на глазах, начали постепенно срастаться.

Сплюнув кровью, Хаджар заглянул внутрь себя. Энергетическое тело вновь пребывало не в самом лучшем состоянии, но это скорее из-за боя вместе с ветром, а не из-за удара.

— Враг… ты ли это… мой старый враг?

Из печати показалась верхняя половина туловища некоего существа. Его белое лицо, покрытое мелкими шерстинками, являлось помесью человеческого лика и морды козла. Длинные уши висели в разные стороны, а из висков торчали маленькие рожки, над которыми, уже из самой головы, вились куда более внушительные костяные украшения.

Собственно, рога произрастали не только на голове существа, но и окаменелыми костями, как у ощипанной птицы, они торчали из спины и боков.

Фигура, закутанная в шубу из черного меха, скрепленную стальным замком, опиралась на трость, так же скрытую внутри печати.

Темная, бледная, лишь её яркие глаза кровавого алтаря сверкали во тьме.

— Да… враг… мы вновь встретились с тобой.