Colonnes или Shakespeare and Company превратились в музеи самих себя и той части истории культуры, которую они представляют: фотографий писателей, служащих символами печатного слова, в них больше, чем изображений философов или историков. Поэтому говорят – несправедливо – о литературных книжных. За исключением лиссабонского магазина, они также являются музеями единственного книжного, не имеющего ни филиалов, ни клонов. Превращение City Lights в туристическую достопримечательность происходит практически в режиме реального времени, в рамках поп-культуры, которую завораживают идея различия и процесс ускоренного превращения в легенду. Первый магазин Shakespeare and Company был частью тура American Express, и автобус, полный туристов, останавливался на несколько минут на улице Одеон, чтобы дать им возможность сфотографировать книжный, под маркой которого был опубликован знаменитый роман Джойса, куда заходили Хемингуэй и обаятельная чета Фицджеральд. В тех списках самых красивых или лучших книжных мира, что в последние годы множатся в газетах и интернете, фигурируют, как правило, все они, наряду с другими, подражающими этой небрежности, этому богемному образу, этой исторической значимости. Таков случай Another Country («Другая страна») – берлинского читального клуба и букинистического магазина, где продаются книги на английском. Autorenbuchhandlung («Книжный магазин авторов») с его изысканным вкусом к поэтическим сборникам и литературным кафе, а также соседний Bücherbogen («Аренда книг») с его пятью отделами, посвященными книгам по современному искусству и кино, расположены на Савиньиплац под железнодорожными путями: это лучшие и самые красивые книжные города. Autorenbuchhandlung воплощает в себе классический идеал современного книжного. Bücherbogen – идеальную постановку: его оформление гармонично сочетается с содержимым продаваемых книг. Another Country, напротив, ограничивается тем, что воспроизводит в малом масштабе тот пыльный и превращенный в постоялый двор букинистический магазин, который принес такие доходы Уитмену: здесь есть забитый пивом холодильник, а американские студенты, не спавшие ночь или страдающие похмельем, читают книги, развалившись на диванах. Присутствие Another Country в упомянутых выше списках обусловлено двумя причинами: тем, что его можно найти и узнать о нем на английском (а эти списки составляются, как правило, англосаксонскими журналистами), и тем, что он вписывается в некий имидж (он живописен, отвечает тому, что мы знаем о живописи, плакатах, фотографиях, которые циркулируют в мире и повторяются, то есть увековечивают себя посредством подражания, этого базового механизма, регулирующего туризм и культуру).

Списки, о которых мы сейчас говорим, обычно возглавляет книжный магазин, который мне еще не удалось посетить, – Boekhandel Selexyz Dominicanen в Маастрихте: его полки и прилавки расположены в зрелищном готическом антураже настоящей доминиканской церкви, перестроенной в 2007 году архитекторами из Merkx + Girod в храм того, что в нашу эпоху понимается под словом культура. Чтобы использовать всю высоту нефа, они установили трехуровневую металлическую конструкцию, уровни соединены лестницами и вместе с колоннами доходят до самого верха: к свету и старому Богу. Любопытно, что в алтарной части стоит стол в форме креста и устроен ресторан. Четыре года спустя те же архитекторы добавили к сохранившемуся оригинальному фасаду дверь цвета ржавчины, в открытом виде похожую на триптих, а в закрытом – на ящик или шкаф. Без сомнения, это шедевр архитектуры и интерьерного дизайна, но нет уверенности в том, что этот книжный уникален. Он закрывается в шесть часов вечера, а книги здесь продаются почти исключительно на голландском. Но это неважно: в глобальном обращении имиджа оболочка намного важнее содержимого. Живописное важнее, чем язык, на котором читают. Расхождение между сообществом читателей, обеспечивающим существование книжного, с одной стороны, и сообществом туристов, посещающим его только ради того, чтобы сфотографировать, – с другой, представляет собой одну из характерных черт книжного магазина XXI века. Потому что до сих пор в туристическую достопримечательность книжный магазин превращали историческое значение и живописный облик; однако в последние годы архитектурная составляющая и медийная привлекательность, почти всегда обусловленные масштабом и вычурностью, стали, быть может, более значимым маркером, чем прочие две.

Надеюсь, мне простят обилие выделенных курсивом слов в начале предыдущего абзаца – я лишь хочу подчеркнуть эти три понятия: зрелище, истинность, культура. Если в течение ХХ века при строительстве опер, театров, концертных залов, культурных комплексов, музеев, спортивных стадионов, торговых центров и библиотек стремились создать модель современного собора, в XXI веке эта тенденция обнаруживается в организации книжных магазинов. Первым, а после открытия Selexyz перекочевавшим на второе место в большинстве списков, стал Ateneo Grand Splendid. Под него в 2000 году были переделаны интерьеры кинотеатра, открытого в 1919 году на бульваре Санта-Фе в Буэнос-Айресе, при этом сохранены были расписанный маслом купол, балконы, ложи, перила и сцена с гранатовым занавесом. Эти три яруса лампочек, дающих мощное круговое освещение, создают впечатление, будто находишься одновременно внутри памятника и посреди спектакля. Непрерывного спектакля, где героями выступают не клиенты и не продавцы, а сама форма, их принимающая. Магазин является частью сети Yenny и не обладает сколько-нибудь значимым книжным фондом, но дарит уникальные ощущения туристам – как случайным посетителям, так и людям, проживающим по соседству, и заядлым читателям. Это ощущение пребывания в уникальном месте, хотя здесь предлагаются те же книги, что и в прочих магазинах сети. В то время как Fnac клонируется внутри любого исторического здания, превращая здание Нантской биржи в пространство, идентичное подземному торговому центру Arenas в Барселоне, снаружи они по-прежнему предстают, соответственно, неоклассическим зданием и ареной для боя быков, а Ateneo Grand Splendid показывает, что на символическом рынке виртуального (имидж) или физического (посещение) туризма своеобразие котируется выше.

Я нисколько не сомневаюсь, что расположенный на задворках района Палермо во все том же Буэнос-Айресе Eterna Cadencia – лучший магазин, и, быть может, он еще и красивее, чем Ateneo Grand Splendid. Здесь деревянные полы, аристократические столы и кресла, великолепный книжный фонд, распределенный по стеллажам, полностью покрывающим стены, лампы, словно заимствованные из декораций к фильмам, прелестное кафе в перестроенном дворике, где проводятся самые разные литературные мероприятия; под тем же брендом ведется и издательская деятельность. Clásica y Moderna, как и Guadalquivir, расположенный в двух шагах и торгующий книгами испанских издательств, выдержаны в стилях, схожих с тем, к которому книжный Eterna Cadencia обратился уже в XXI веке. Во всех трех магазинах мы обнаруживаем все тот же традиционный, строгий и выверенный в деталях стиль, что и в больших книжных, появившихся в восьмидесятые и девяностые годы, вроде Laie, Robinson Crusoe 389 или Autorenbuchhandlung. И других, что открылись в прошлом десятилетии, вроде The Book Lounge. О вкусах написано много, а наша эпоха отличается их многообразием.