даже когда геополитические соображения не играют роли, планка качества выборов зачастую расположена весьма низко, а наблюдатели одобряют такие голосования, которые никогда не одобрили бы в собственной стране. В неофициальных беседах с Брайаном международные наблюдатели признавались, что в менее стабильных странах зачастую одобряют любые выборы, если государство не разворачивает на них открытую резню. Так происходит, когда критика со стороны наблюдателей способна дестабилизировать обстановку в стране. Риск, что выявление фальсификаций станет триггером для силовых конфликтов со всеми вытекающими негативными политическими и экономическими последствиями для обычных граждан, часто настолько велик, что даже убежденные демократы дважды подумают, прежде чем поднять шум об электоральных нарушениях. Разумеется, все будет зафиксировано в техническом отчете, но он не вызовет серьезных последствий. Стоит подчеркнуть, что эта опасность – не плод фантазии невротичных иностранцев, которые переоценивают свою значимость. Недавние исследования показали, что наблюдательские заявления действительно в раде случаев провоцируют насилие в стране, где выявлены фальсификации[568].

Вдобавок к политическим рискам, решения наблюдателей также обусловлены их убеждениями насчет того, какой линии лучше придерживаться, чтобы достигнуть прогресса. Например, в Уганде военная поддержка от Мусевени была не единственной причиной, по которой наблюдатели оставили свое мнение при себе: у них также был мотив ставить реалистичные цели. Заявление, что выборы прошли в нарушение международных стандартов, имело бы ряд важных последствий. С одной стороны, это придало бы сил оппозиции и его лидеру Бесиги, что потенциально могло бы привести к эскалации политического конфликта. В этом регионе еще были свежи воспоминания о геноциде 1994 года в Руанде и электоральном кризисе 2007 года в Кении (глава 3), и наблюдатели по понятным причинам беспокоились о возможной дестабилизации. С другой стороны, оспаривание результатов голосования легко могло привести к тому, что Мусевени выгнал бы из страны благотворительные миссии и не допустил наблюдателей на будущих выборах – обе перспективы ставили под угрозу поступательное развитие демократии в стране. Преуменьшая нарушения, совершенные властями на выборах, наблюдатели от Евросоюза обеспечивали себе дальнейшее сотрудничество с правящей партией Уганды. Но они достигли этого ценой одобрения дефектных выборов. Отсутствие политических реформ в Уганде за последнее десятилетие позволяет предположить, что, сотрудничая с режимом Мусевени «в бархатных перчатках», Запад по-прежнему не влияет на электоральную сферу.

В других случаях цепочка рассуждений несколько примитивнее. Как выразился эксперт по международной поддержке демократии и внешней политики США Томас Карозерс в конце 1990-х годов, многие наблюдательские миссии, работающие в странах с крайне низким уровнем жизни и зачаточным развитием демократии, просто думают: «Ну а чего тут еще ожидать?»[569] Этот образ мышления понемногу уходит в прошлое, но все же остается большой проблемой – особенно в африканских странах, где наблюдатели зачастую полагают, что было бы несправедливо подходить с одинаковой меркой к Германии и Габону. В результате часть применяемых стандартов оказывается ниже, чем в других регионах: выборам необязательно быть по-настоящему хорошими – достаточно, чтобы их качество было приемлемым и наблюдательская группа могла бы отправиться в следующую страну. Во многих случаях приемлемым уровнем считается улучшение относительно прошлого голосования – даже если качество осталось низким.

Когда этот фактор пересекается с опасениями не спровоцировать политическую дестабилизацию, такой образ мыслей приводит международных экспертов к повышенной терпимости на выборах, проходящих в Африке, по сравнению с другими частями света. Сравнивая все выборы, на которых присутствовали западные наблюдатели между 1989 и 2012 годами, выборы в африканских странах на 4 % реже получали оценку «сфальсифицированные» – несмотря на то, что в среднем голосования там проходят на самом низком уровне в мире. Это принцип «Ну а чего тут еще ожидать?» в действии. Побочным результатом такого подхода является так называемое проклятие низких ожиданий. Фальсифицируя выборы и уходя от ответственности за это, фальшивые демократы теряют любой стимул к избирательным реформам. В конце концов, если в прошлый раз прокатило, зачем что-то менять в следующий? С этой точки зрения, готовность некоторых наблюдателей закрывать глаза на нарушения, особенно в бедных и нестабильных странах, фактически мотивирует автократов так поступать. Это крайне опасная ситуация для развития демократии.

Те, кто фальсифицируют выборы, понимают игру и активно стремятся убедить наблюдателей, что нечестные выборы на самом деле чисты. Посмотрим, к примеру, на Беларусь, о которой часто говорят как о «последней в Европе диктатуре». Когда в 2015 году Брайан поехал в Минск, бывшие высокопоставленные чиновники рассказали ему, что авторитарный лидер Александр Лукашенко, который, как мы писали в главе 5, публично признался в фальсификациях, будет манипулировать выборами с учетом наблюдателей. Как мы уже видели, он хотел убедиться, что итоговый отрыв будет достаточно большим, чтобы деморализовать оппозицию, но достаточно низким, чтобы не вызывать подозрений. Следовательно, Лукашенко дает всем инструкцию, какой процент он хочет. Скажем, 76 %. Но дальше его помощники опасаются попасть в немилость, если кто-то подведет. Поэтому региональным чиновникам они говорят – на всякий случай сделать 79 %. В свою очередь, те ставят задачу сотрудникам на местах – уже 83 %. И, когда все складывается удачно, Лукашенко получает итог 83 %[570].

Как во многих других случаях, обсуждаемых здесь, Лукашенко успешно проводил потемкинские выборы отчасти потому, что фальсифицировал с умом, а отчасти – потому, что свою роль сыграли и другие факторы. Один высокопоставленный западный дипломат в Беларуси объяснил так: «Власти позволили нам “наблюдать” за подсчетом голосов с расстояния 50 метров, а наш обзор закрывала кучка провластных громил. То есть, все, что мы видели, это их задницы с 50 метров. Естественно, было невозможно разглядеть, правильно ли ведется подсчет». Но, по его словам, «Беларусь – не Украина, и мы не могли допустить, чтобы она стала Украиной». Иначе говоря, пусть наблюдатели не имели свидетельств фальсификаций, но они знали, что происходит много подозрительного, и решили отказаться от дальнейшего расследования, чтобы не ввергать страну в пучину дестабилизирующего демократического перехода.

Нашествие «зомби-наблюдателей»

Очевидно, что нынешняя система международного наблюдения оставляет желать лучшего. К сожалению, в некоторых отношениях ситуация стала сложнее по мере того, как фальшивые демократии вырабатывали новые способы всех обмануть. Одна из самых изобретательных стратегий – это создание «зомби-наблюдателей», чья единственная задача – одобрять сфальсифицированные выборы[571]. Идея проста: если за выборами наблюдает лишь горстка западных наблюдателей (от Евросоюза, из Центра Картера и т. д.), то, скорее всего, они единодушно выскажутся в негативном ключе. Но если разбавить их голоса другими наблюдателями, которые вынесут противоположный вердикт, власти смогут развести руками и сказать, что наличие фальсификаций – спорный вопрос.

Таким образом, у нас на глазах появились альтернативные, послушные наблюдатели, посаженные правительством на избирательные участки, как растения в горшок. Их единственная функция – создавать легитимность недемократическим выборам, выступая в пику