западным отчетам. Как сказал политолог Александр Кули, «зомби-наблюдатели пытаются выглядеть как демократические эксперты, но служат целям автократа, притворяясь, что очевидно порочные выборы заслуживают высокой оценки»[572].

Эти группы обладают витиеватыми названиями: Межведомственная рабочая группа по международному сотрудничеству и общественной дипломатии при Общественной палате РФ, Наблюдательская миссия Содружества независимых государств (НМ – СНГ). Они, к слову, обеими руками поддержали сфальсифицированные выборы 2013 года в Азербайджане. Эти группы особенно эффективны: они часто опираются на различные авторитарные режимы, которые оказывают им покровительство, поскольку знают, что если они помогут коллегам-автократам повысить их собственную легитимность внутри страны и за рубежом, то на следующих выборах уже у себя пожнут плоды в виде ответной поддержки «зомби-наблюдателей».

Более того, некоторые западные СМИ, которые не видят разницы между ОБСЕ и НМ – СНГ, могут просто цитировать их как равнозначных экспертов: мол, некоторые международные наблюдатели поддержали выборы, а другие выступили с критикой. Когда так происходит, общий дискурс смещается в сторону того, что избирательный процесс проходил неоднозначно, даже если в реальности он был бессовестно сфальсифицирован. И здесь мы опять видим повторение потемкинского принципа: неважно, было ли голосование демократическим, главное – раскрасить его фасад так, чтобы издалека он напоминал демократию[573].

В других ситуациях феномен «зомби-наблюдателей» даже не требует презентабельных аббревиатур. Например, иностранные правительства стараются втереться в доверие к перспективным торговым или военным партнерам, одобряя очевидно мошеннические выборы в их стране. Так, на выборах 2013 года в Камбодже было более чем достаточно доказательств фальсификаций. Оппозиционного лидера сняли с гонки, а оппонентов правительства очерняли в СМИ. Вдобавок наблюдались серьезные нарушения при регистрации избирателей в протестно настроенных областях.

Эти проблемы были настолько очевидны, что Евросоюз совершенно справедливо отказался признавать происходящий процесс и не направил туда наблюдательскую миссию. Зато это сделали Венгрия и Китай по приглашению камбоджийского правительства. Китай, будучи однопартийной страной, где вообще не проводятся выборы национального уровня, заключил, что голосование в Камбодже «прошло в конкурентной, свободной, справедливой и прозрачной обстановке». Венгерская делегация, прибывшая всего за день до выборов, постановила, что «проведение выборов в Национальную ассамблею было свободным, честным, приемлемым и прозрачным. <…> Это была победа демократии»[574]. Такие заявления звучали абсурдно, учитывая море зафиксированных нарушений, свидетельствующих о систематическом характере фальсификаций. Но камбоджийскому правительству поддержка пришлась очень кстати, поскольку позволила разбавить международную критику позитивными отчетами – пусть неубедительными, зато широко растиражированными в национальных СМИ. Принцип «разделяй и властвуй» помогает фальшивым демократам бороться не только с избирателями (см. главу 3), но и с наблюдателями.

Укреплять демократию, следя за ее стражами

К сожалению, подрыв института наблюдения лишь усилился после избрания президента Дональда Трампа в США. Он не только позвонил турецкому автократу Эрдогану с поздравлениями, но и в целом дал понять, что не будет прикладывать усилий для продвижения демократических принципов в других странах. Ярче всего это проявилось в первой же зарубежной поездке Трампа, которая началась впервые в современной американской истории с визита не к какому-нибудь демократическому союзнику, а в Королевство Саудовская Аравия.

Такой выбор маршрута едва ли назовешь демонстрацией приверженности мировой демократии. Более того, Трамп запретил американским СМИ освещать ряд мероприятий, а потом принял участие в танце мечей – и это в стране, где отсутствует свободная пресса, а правящий режим обезглавливает несогласных этими самыми мечами. При этом в отличие от предыдущих американских президентов (которые, разумеется, тоже дружили с кровавым саудовским режимом), не было никакого давления в сторону того, чтобы Саудовская Аравия проводила выборы или выправляла катастрофическую ситуацию с правами человека[575]. Через несколько месяцев Трамп прибыл в Варшаву, чтобы выступить с большой речью о «судьбе Запада». Он поставил Польшу на пьедестал как ролевую модель для остальных, несмотря на то что нелиберальная популистская партия власти уже много лет дрейфовала от демократии в сторону авторитаризма[576]. В своей речи, говоря о выживании Запада, Трамп даже не упомянул слово «демократия». Это был четкий сигнал: администрация Трампа под лозунгом «Америка прежде всего» не беспокоилась о демократии, ее отсутствие в других странах президента не волновало.

Безразличие Трампа к демократии за рубежом стало серьезным поворотом во внешней политике США, поскольку американское правительство до этого, пусть и непоследовательно, но ставило в приоритет поддержку института наблюдения. В разные периоды оно реагировало на фальсификации в других странах, перекрывая иностранную финансовую помощь, ставя режимы в международную изоляцию, накладывая санкции на верхушку правящих партий. Эти последствия – серьезный сдерживающий фактор для политиков, которые собираются сфальсифицировать выборы, но опасаются, что лавина западной критики погребет под собой торговые соглашения и международное влияние. Но все чаще становится понятно, что теперь функцию сдерживания придется брать на себя Европе. Сейчас этот геополитический сдвиг не пройдет гладко, поскольку Европе во многих сферах не хватает экономических рычагов, которые есть у США, а кроме того, сам Евросоюз проходит через турбулентный период внутренних проблем. Трудно ожидать, что Европа сможет собраться с силами и сыграть более существенную роль в таких регионах, как Мозамбик и Мьянма.

Помимо всего прочего, пока США под началом Трампа[577] отворачиваются от продвижения демократии за границей, а Европа концентрируется на внутренних проблемах, все большую роль в глобальной политике начинает играть Китай – его влияние сегодня гораздо заметнее, чем в прошлом. С учетом того что он активно стремится подавить любые движения за демократические реформы внутри страны, неудивительно, что и за рубежом его политика не направлена на поддержку демократии. Как мы подробно обсудим в заключении, это сочетание факторов означает, что на данный момент стало меньше мировых держав, готовых выделять время, политический капитал и деньги на настоящие инициативы демократических реформ. С другой стороны, гораздо больше государств сегодня склонно саботировать наблюдение на выборах и продемократическую повестку[578].

Однако это еще не конец света. У наблюдателей есть способы отбраковывать негодные выборы – и порой они применяют их. На выборах 2016 года в Гамбии, например, присутствие Миссии Африканского союза помогло не допустить, чтобы текущий лидер Яйя Джамме отказался от своего первоначального обещания признать результаты выборов[579]. В тот момент Джамме был вынужден покинуть пост под международным давлением, а также под угрозой применения силы со стороны региональных объединений, которые поддержали выводы избирательной комиссии и международных наблюдателей, присланных для контроля процесса[580]. Однако даже эта история демонстрирует, насколько много значит геополитика: Гамбия, будучи совсем небольшой страной, в целом не представляет интереса для международных игроков. Трудно представить нечто подобное в Нигерии, Иране или Таиланде, где почти наверняка возьмут верх геостратегические соображения.

В этом отношении важно взглянуть на то, какие типы