Наконец на пленке закончились эротические сцены и вновьявившийся в кадре ведущий с нехорошей улыбкой пояснил, что подобные нравыхарактерны для политической элиты страны, которая представлена компаниейАлександра Михайловича.

— Однако, — добавил он, — теперь вы увидитесамое страшное. И самое важное в нашем репортаже. Мы показываем его вам не радитого, чтобы сорвать маски с лица моральных разложенцев. И не для того, чтобыуличить женатого человека в аморальных связях. Мы показываем вам этот репортажво имя торжества справедливости, во имя торжества закона, — патетическизакончил ведущий.

— Много говорит, — посмотрел на часыЛюбомудров, — можем не успеть.

— Успеем, — вздохнул Дронго, — у нас ещевосемь минут.

Он боялся признаться себе, что и его нервы были на пределе.Он переживал не меньше Александра Михайловича. Если задуманный им плансорвется, он не только подведет доверившегося ему человека, но и подпишет свойсмертный приговор. Ему не простят вызова, который он бросил другой стороне. Иони рассчитаются с ним жестоко и быстро.

На экране пошли последние кадры пленки. Появилось плечоубийцы с характерным шрамом на спине.

— Все, — застонал Александр Михайлович, — япогиб. Теперь уже все кончено.

Девушка подошла к окну, открыла занавес. Солнце осветило еетело и кровать, на которой она лежала. Неизвестный убийца поднял руку.Раздалось два выстрела. Девушка упала на пол. Убийца поднял руку, и третийвыстрел заставил уже умирающую жертву дернуться еще раз.

— Господи, — почти плакал Александр Михайлович.

Показ был закончен. До назначенного времени оставалосьчетыре с половиной минуты. На экране снова появился ведущий.

— Мы обвиняем, — торжественно изрек он, называяимя бизнесмена. Он разошелся окончательно. Он обвинял Александра Михайловича непросто в убийстве. Он поднял его преступление До уровня символа зла в масштабестраны, символа бесчестья, коррупции, моральной нечистоплотности, символараспада, раздавив который страна наконец смогла бы вырваться из беды.

До назначенного времени оставалось чуть меньше трех минут.Александр Михайлович взял таблетку валидола, предложенную ему в очередной разадвокатом, и механически проглотил ее, запивая водой. После чего сновауставился на экран телевизора. И тут резко зазвонил телефон. АлександрМихайлович повернул голову. У него не было сил даже подняться. Федосеев встал ивзял мобильный телефон. Понимая состояние своего патрона, он решил сам отвечатьна звонки.

— Слушаю вас, — сказал генерал.

— Где Александр Михайлович? — раздался,разъяренный голос. Федосеев хорошо знал, кому именно принадлежит этот высокий схрипотцой голос. Говорил первый заместитель премьер-министра.

— Его нет, — быстро нашелся генерал.

— Передайте ему… — задыхаясь от бешенства, началвице-премьер, но Савва Афанасьевич невежливо перебил его:

— Ничего не нужно говорить, — посоветовалон, — переключитесь через несколько минут на второй канал, и вы всеувидите.

— Какое, к черту, переключение, — заоралвице-премьер, — где этот чертов ублюдок? Передай ему, что я его большевидеть не хочу. И чтобы не звонил мне сукин сын. Я его сам в тюрьму посажу,лично!

Он отключился. Федосеев незаметно кивнул адвокату, взглянувна бизнесмена. Тот сидел, закрыв глаза, уже не реагируя ни на какие внешниераздражители. Ведущий продолжал что-то говорить. Любомудров взглянул на часы.Оставалось полторы минуты.

— Кто звонил? — тяжело спросил АлександрМихайлович.

— Ошиблись номером, — ответил Любомудров вместоФедосеева, стараясь не смотреть на Дронго. На мгновение ему показалось, чтоэксперимент, поставленный тем, был слишком жестоким. Дронго, понимая состояниеобоих, сосредоточенно молчал.

Раздался новый звонок мобильного телефона. Федосеев, невыпустивший аппарат из рук, тут же передал его адвокату, словно опасаясь, чтотелефон может перехватить Александр Михайлович.

— Слушаю, — сказал тот.

— С вами говорят из Лондона, — услышал онпрозвучавшие на русском слова с характерным английским акцентом, — мистерСтюарт хотел бы поговорить с Александром Михайловичем.

— Вы ошиблись номером, — ответил ВикентийАлексеевич, на этот раз вовсе отключая телефон.

— Снова ошиблись? — понял его уловку АлександрМихайлович.

— Снова, — подтвердил Любомудров. Полминуты.Оставалось еще не более чем полминуты. Ведущий продолжал изгаляться.

— Все! Переключите на другой канал, — раздалсянапряженный голос Дронго.

— Не нужно, — возразил АлександрМихайлович, — все равно уже ничего нельзя изменить.

Любомудров, взявший пульт дистанционного управления, намгновение заколебался.

— Переключайте! — почти крикнул Дронго, и ВикентийАлексеевич нажал кнопку переключателя.

Здесь уже закончилась реклама, и на экране появился другой,не менее популярный ведущий. Глядя в глаза миллионов зрителей, он начал свойкомментарий:

— Сегодняшний день войдет в современную историю. Онстанет поворотным пунктом развития демократии в нашей стране, торжествазаконности и справедливости, — но вдруг, почувствовав неловкость отпроизносимых им штампованных фраз, он оторвал глаза от заранее подготовленноготекста. — Только что по дружественному каналу телевидения был показансюжет, обвиняющий известного российского бизнесмена в аморальном поведении идаже в убийстве. Сюжетов такого рода никогда не бывало на нашем экране. И намхотелось бы знать — как подобный ролик попал на телевидение к нашим коллегам,кто мог заранее знать об убийстве, смонтировав подобный кровавыйнатуралистический фильм?

Александр Михайлович, сидевший в своем кресле, оглянулся посторонам. У него были остекленевшие глаза, глаза человека, который не могадекватно воспринимать происходящее. А ведущий тем временем продолжал:

— Дело даже не в моральных критериях, которые былиполностью отброшены. И даже не в той безответственности, которая позволилананести травму семье бизнесмена и его компании, известной далеко за пределамиРоссии. Дело даже не в миллиардных инвестициях, которые западные кредиторыдавали на развитие одной из самых мощных российских компаний. Дело в самойистине.

Сегодня мы можем утверждать, что безнравственный сюжет,показанный по соседнему каналу, был не только смонтирован крепкимипрофессионалами, но и выполнен на высоком профессиональном уровне. Показаннаяпо телевидению девушка действительно погибла. И убийство действительно былосовершено. Но не Александром Михайловичем, а теми сценаристами и режиссерами,которые стояли за этим преступлением, которые наняли статистов, поставиликамеру и решили подло сыграть на нашей наивности и доверчивости.