добавил, глядя в глаза Мейфен: — Если решите сбежать, то только облегчите нам дело.

Снова оценивающе глянув на девочку, он усмехнулся и спрыгнул с повозки.

— Что с нами будет? — всхлипнула девочка.

— Он просто пугал, он не посмеет, — попробовала мать успокоить дочку.

Но Мейфен понимала, что посмеет, и ещё как. Нужно было срочно что-то предпринять. Вот только она понятия не имела что.

Единственное, что Мейфен знала наверняка, она будет сопротивляться до последнего. А потому строго сказала девочке:

— Не хнычь! Не доставляй этим уродам удовольствия своими слезами! Они хотят видеть жертв, хотят сломить твой дух. Не позволяй им этого!

— Но что мы можем? — спросила несчастная женщина.

Она раньше решила не вмешиваться, когда этот разбойник, притворяющийся охранником, цеплялся к девушкам, что ехали с ней в одной повозке. Но теперь то же самое угрожает и её дочери. И теперь остаться в стороне не получится.

Ей сейчас так нужна была поддержка мужа, но белый тигр людоед забрал его жизнь, оставив её саму защищать детей и себя.

— Пока мы живы, у нас есть выбор, — говорила между тем Мейфен. — Или быть жертвами и покорно принять все издевательства. Или принять бой. И пусть даже он будет последний! Но смерть не самое страшное в этом мире. Так ведь, Жужу?

Глава 28

Время шло, но разбойники не возвращались. Мейфен не знала о чём подумать — то ли они пока были заняты и скоро появятся, то ли передумали, то ли что-то произошло, и девушки спасены… И не было никакой возможности выяснить, что происходит. Мейфен даже в окошко выглядывать боялась, вдруг таким образом напомнит о себе и только ускорит расправу.

Неизвестность мучила и не давала расслабиться.

Мейфен даже предложила Жужу:

— Может сбежим?

На что Жужу ответила:

— Мы должны находиться в повозке. И тогда останемся живы.

Большего предсказать девушка не могла, она и так потратила всю ци для этого предсказания. А если учесть, что она вот только предвидела впереди тьму, то просить её бессмысленно — она просто не сможет.

Да и накапливать ци в таком напряжении было невозможно. Нужно было успокоиться и расслабиться. А как успокоиться и расслабиться, когда в любой момент могут прийти насильники? И не было возможности даже попросить о помощи.

Мейфен, конечно, не верила, что хозяину каравана без разницы, что происходит с теми, кто купил место в караване. Ведь если слухи пойдут, то его репутация будет разрушена, и больше никто не захочет доверить ему свой товар или свои жизни. Однако, наглость и уверенность, с которыми говорил главарь, заставили её сомневаться.

Женщина тоже ничем не могла помочь, она прижимала к себе детей так, как будто уже прощалась с ними.

Этого Мейфен совсем не понимала. Сдаться даже не попробовав отстоять свою жизнь — такое себе. Поэтому она скомандовала всем переместиться в глубину повозки и держаться рядом, общими усилиями защищаясь и защищая друг друга. А сама села посреди повозки, положила перед собой обнажённый меч и приготовилась умереть, но защитить госпожу и несчастную девочку, которая случайно попала в поле зрения разбойника.

Дело близилось к вечеру. Каравану пора было вставать на ночлег, но хозяин каравана всё никак не командовал привал. И даже протест животных, тянущих телеги и повозки, был жёстко пресечён плётками.

Стало понятно, что караванщик Хань торопится доставить жертвы к пауку кровавого нефрита.

Лорд демонов и карлик Сонг видели, как погонщики и охранники спорили с хозяином каравана Ханем, и что это не принесло никаких результатов — караван продолжал двигаться.

Было не понятно — Хань пообещал что-то, угрожал или какими другими средствами добился послушания, но даже троица разбойников работала вместе с погонщиками наравне.

С одной стороны, это тревожило — понятно, что паук кровавого нефрита торопил свою марионетку. А значит, он будет очень агрессивным. Но, с другой стороны, и троице разбойников было не до Мейфен с Жужу, и это успокаивало.

Уже совсем стемнело, но караван не останавливался на ночлег. И это радовало Мейфен. Потому что она прекрасно понимала: как только появится возможность, те трое придут. А потому она продолжала сидеть в центре повозки с обнажённым мечом в руке. А Жужу и женщина с детьми находились в самой глубине — они сидели, прижавшись друг к другу и с ужасом ждали, что будет дальше.

Хоть караван и продолжал двигаться, девушка была настороже. Именно это и спасло им жизни в тот момент, когда кто-то неизвестный атаковал караван.

Услышав снаружи крики, Мейфен тихо бросила:

— Ни звука!

И сама замерла, прислушиваясь к тому, что происходит снаружи.

А происходило что-то страшное. Воображение рисовало отряд хорошо вооружённых врагов, которые убивали всех подряд — и людей, и животных. А может, и не врагов, а монстров… Потому что люди вряд ли будут убивать волов и лошадей, ведь телеги с грузом должен кто-то тащить. Так что, люди убивать животных не стали бы, а вот монстры — вполне.

В такой ситуации главное, не привлекать к себе внимания. Поэтому Мейфен подавила инстинктивное желание броситься на улицу и бежать. При побеге есть, конечно, шанс выжить. Но гораздо больший шанс погибнуть. А Мейфен считала главной задачей — сохранить жизни. А потом уже решать, как быть дальше.

Что касается остальных сидящих в повозке, они приняли главенство Мейфен и точно выполняли все её команды. Поэтому сидели, прижавшись друг к другу, и старались не дышать. Все, включая и Жужу.

Когда основные крики стихли, послышались шорох и скрип… и как будто топот тысячи ног. Звук был настолько страшным, что пробирал до печёнок.

Мейфен лишь крепче сжала меч, готовая срубить башку каждому, кто сунется в их повозку.

Но когда, сорвав занавеску, в повозку заглянул огромный паук, Мейфен завизжала от ужаса и лишилась чувств.

Когда она пришла в себя, то почувствовала, что её куда-то несут. Руки и ноги были крепко спелёнаты. Причём, меч оставался у неё в руке, но толку от этого было мало — рукой пошевелить она не могла. Впрочем, пошевелить она не могла не только рукой — тело не слушалось её.

Наконец покачивания прекратились, и Мейфен почувствовала, что её подвесили.

«Жужу!» — девушку обдало холодом.

Она совсем не смогла защитить свою госпожу. Что с ней теперь? Жива ли она? Всё ещё в повозке или так же, как и Мейфен, обёрнута в паутину и подвешена…

С какой целью тот паук подвесил её, Мейфен не сомневалась. Но раз