Я ринулся обратно в гостиную. Салли с несчастным видом лежала на диване. Сэр Эдмунд и Альваро хлопотали над ней. Испанец прижимал к её лбу влажную прохладную ткань.

– Мы не можем найти твоё лекарство, – сказал я, прикидываясь взволнованным. – Ты уверена, что оно было у тебя с собой?

Салли посмотрела на меня.

– Точно уверена? – настаивал я.

Девушка поняла намёк.

– Я… не знаю. Вчера я не видела его, но оно мне было и не нужно.

– Так где же ты видела флакон последний раз?

Салли помолчала, словно размышляя.

– В своей комнате в трактире, – наконец ответила она.

Я обернулся к сэру Эдмунду:

– Мы должны вернуться в Ситон.

– Милорд! – изумлённо сказал он. – Леди не в состоянии идти!

– Ей станет хуже, если она останется, – возразил я. – Леди Грейс нужно лекарство. Придётся идти.

– Это слишком далеко. И уже вечереет. А карета не проедет по такому глубокому снегу. Пусть ваш слуга сходит и принесёт лекарство…

– Не получится. Как вы сами сказали: вечереет. Он не успеет вернуться до темноты и будет вынужден ждать утра. А леди Грейс к тому времени может умереть. Нам придётся рискнуть.

– Подождите…

Но менее всего я хотел ждать. Не хватало только, чтобы сэр Эдмунд придумал убедительную причину оставить Салли в доме. Игнорируя протесты, я схватил Салли на руки и выскочил из гостиной.

– Барон! – воскликнул сэр Эдмунд.

Альваро пытался помочь ему, но со своей ногой Дарси не мог догнать нас.

– Том! – прошептал я, оказавшись в холле.

Мой друг вышел из-за угла. Кроха держалась за его штаны. Бриджит сидела на локте девочки. Ладонь Тома уже легла на рукоять шпаги, но я сунул ему в объятия Салли и схватил наши плащи.

– Надо идти!

Мы выскочили из поместья и побежали вдоль реки. Кроха висела у Тома на спине. Я не смел замедлить шаг, пока мы не добрались до леса. Под сводами деревьев мы, пыхтя, остановились. Салли удобно лежала на руках у Тома.

– Тебе всё ещё плохо? – встревоженно спросил я. – Действие ипекакуаны уже должно было закончиться.

– О, я чувствую себя гораздо лучше, – весело отозвалась Салли. – Просто приятно, когда меня несут.

Убедившись, что никто нас не преследует, мы двинулись шагом. Бежать по глубокому снегу было слишком трудно. Мы могли делать это несколько сотен ярдов – но не несколько миль.

Тем не менее страх, сжимающий сердце, заставлял нас то и дело оборачиваться и глядеть по сторонам в ожидании свиста стрел.

– Ты вроде сказал, что в поместье нам ничего не угрожает, – буркнул Том.

– Это было до того, как мы объявили, что Салли больна. – Я выругался. – Мы сами подкинули Дарси идеальную возможность отравить нас. Мы все были свидетелями «странной болезни» Салли. И оказались в доме сэра Эдмунда без лекарств.

Глаза Тома расширились.

– Значит, Дарси и правда стоит за всем этим?

– Я почти уверен. По крайней мере, Сибил была права: он мошенник.

Я рассказал друзьям о пронзающей игле. Они выслушали меня с мрачными лицами. Жутко было сознавать, что мы провели ночь в доме убийцы.

– Нужно выяснить, что он делает с детьми, – сказала Салли. – Как мы это узнаем, отсиживаясь в Ситоне?

– Мы не собираемся в Ситон. Мы пойдём вдоль реки на юг, до моста на развилке. Потом воспользуемся приёмом Джулиана: будем двигаться по воде, чтобы скрыть следы.

– И куда мы пойдём?

В голову приходило лишь одно место, где можно спрятаться…

К тому времени, как мы добрались до фермы Роберта, уже давно стемнело. Луна, скрытая за плотными тучами, не могла указать нам путь, и если б не река, мы бы наверняка заблудились.

Мы шли, спотыкаясь и оскальзываясь на снегу, пока впереди не засияли благословенные огни фермы. Роберт, открывший на стук, был удивлён, но и обрадован.

– Милорд! Как… – он замолчал, оглядывая нас. – Вы в порядке? Выглядите ужасно… – Фермер покраснел. – Э… То есть я имел в виду…

– Не нужно ничего объяснять, – сказал я. – Мы действительно ужасно себя чувствуем. Можно ли остаться на ночлег? Я тебе заплачу.

Это предложение обидело Роберта. Я не уставал благодарить его, пока он вёл нас к хижине.

– Я принесу еды и побольше одеял, – сказал фермер. – Нужно что-нибудь ещё?

Я покачал головой, и он ушёл.

Том устало посмотрел на тюфяк, где раньше ночевала Кроха. Он был слишком короток для моего друга.

– Ложись на кровать, – сказал я.

– Ты же знаешь, что мне нельзя. Ты здесь лорд.

– Просто ложись. Роберт вряд ли станет поднимать шум, а если что – я разберусь. Ты заслужил это.

Том не стал больше спорить. Он застонал и лицом вниз рухнул на перину. Кроха свернулась калачиком рядом с ним. Салли, тоже едва стоявшая на ногах от усталости, повалилась на тюфяк.

– Ненавижу блевать, – сказала она.

Я вздохнул.

Мне остался только стул, и я уселся на него. Пришёл Роберт с мисками горячего рагу. Он обозрел странную картину с некоторым недоумением. Я пожал плечами и был благодарен Роберту за то, что тот не задал никаких вопросов.

Том слишком устал, чтобы сесть – даже ради еды. Он просто приподнял голову и вывалил рагу в рот. Это выглядело забавно, и я развеселился – пусть и ненадолго. Сегодня ночью мы в безопасности. Однако скоро наступит завтра, а я понятия не имел, что нам делать.

Лицо Тома испачкал мясной соус, но он уже уснул. Кроха тоже спала, прижимая к себе Бриджит. Салли лежала на тюфяке, с трудом держа глаза открытыми.

– Ты идёшь спать? – пробормотала она.

– Скоро, – сказал я.

– Хочешь тюфяк? Мы можем спать по очереди.

– Ладно.

– Тогда не забудь меня разбудить.

– Ладно, – повторил я и остался сидеть, прислушиваясь к дыханию Салли, пока она не погрузилась в сон.

Мастер Бенедикт? – позвал я. – Вы здесь? Вы мне нужны.

Он не ответил.

Пожалуйста, учитель. Я совсем запутался. Я не знаю, что делать. Пожалуйста. Прошу вас, отзовитесь, – просил я.

Но слышал только потрескивание огня.

Nihil autem opertum est, quod non reveletur;

neque absconditum, quod non sciatur.

Итак, у меня нет ничего. Ровным счётом ничего.