– Спасибо, – рассеянно сказал я. Даже эта вкуснотища не вызывала у меня аппетита.

Уиз слегка коснулся моего плеча. Указал на меня, потом положил руку на грудь. Лицо его выражало беспокойство.

– Нет, – ответил я. – Со мной не всё в порядке.

Он показал на мой рот, потом на себя.

«Не хочешь рассказать мне?»

Я вздохнул:

– Вчера кто-то пытался убить нас.

Старик выглядел потрясённым. Он развёл руками:

«Кто?»

– Не знаю. Мы не видели его лица. – Я кивнул на лук Уиза: – Но он стрелял в нас, когда мы пришли в Хук-Реддейл.

Уиз напрягся и покачал головой. Сперва я подумал, что он испугался, услышав о жилище Белой дамы, но потом понял.

– Я знаю, что это был не ты, – сказал я. – Тот человек ниже ростом. Я полагаю, это Джулиан Дарси.

Старый охотник нахмурился и покачал головой.

– Но ты так не думаешь, да? Ты знаешь его?

Он кивнул. Показал на свои глаза, потом на лук, потом на улицу и сделал движение пальцами, изображая шаги.

«Я видел его на охоте».

Уиз помедлил. Пошевелил пальцами возле виска, затем положил руку на сердце и покачал головой. Мне казалось: я понял, что он хочет сказать.

«Джулиан – человек со странностями, но не злой».

– Сибил говорила то же самое. Она решила, что отец обманом заставил его это сделать.

Уиз нахмурился ещё сильнее, но ничего не ответил.

Том заворчал и проснулся. Он сел, глядя на нас мутными глазами. Кроха передвинулась на кровати и обхватила его за талию.

Он застонал.

– Уже 1666-й?

– Будет через неделю, я так полагаю.

Том снова плюхнулся на кровать.

– Разбуди меня, когда наступит новый год.

Кроха прижалась к нему.

– Прости, – сказал я, – но нам надо поговорить. Кроха? Кроха!

Глаза девочки были закрыты.

– Я знаю, что ты меня слышишь, Кроха.

Том снова сел. Салли тоже проснулась и повернулась на тюфяке:

– Что случилось?

– Мы должны поговорить с девочкой.

Девочка, о которой шла речь, больше не притворялась спящей. Она цеплялась за Тома, и вид у неё был испуганный.

– Зачем? – спросил Том.

– Кроха что-то знает. И мы больше не можем ждать, когда она скажет сама. Нам тоже пора узнать.

Я наклонился вперёд. Малышка уставилась на меня огромными синими глазищами.

– Знаю, тебе страшно, – сказал я. – Мне тоже. Но нам очень нужна твоя помощь. Не только ради нас самих. Несколько маленьких мальчиков и девочек потерялись. Они скучают по своим семьям, а семьи скучают по ним. Расскажи нам, что ты знаешь. Пожалуйста.

Кроха дрожала. В глазах появились слёзы. Том повернул девочку к себе и вытер их большим пальцем.

– Не бойся, – сказал он. – Никто больше не сделает тебе больно. Я обещаю.

Том дотянулся до шпаги, прислонённой к стене, снял тряпку, скрывающую рукоять, и вынул клинок из ножен, положив его себе на колени.

– Видишь? – проговорил Том. – Я не дам тебя в обиду. Вечность защитит нас.

Кроха уставилась на шпагу, её взгляд перемещался от сверкающего клинка к блестящему, неимоверно красивому лунному камню на рукояти. Затем, сморгнув слёзы, она едва слышно прошептала:

– Пуритане. Это воры пуритане.

Я приподнялся со стула.

– Что? Это воры пуритане? О чём ты?

– Она сказала «воры»? – спросила Салли. – Мне послышалось «ворон».

В этом было ещё меньше смысла.

Я опустился на колени у кровати, и Кроха сжалась, приникнув к груди Тома.

– Полегче, – с упрёком сказал он.

– Кроха, – проговорил я так спокойно, как только мог, – ты сказала «ворон» или «воры»? «Это воры пуритане»?

Том нахмурился:

– Кристофер!

Сперва я подумал: он недоволен, что я напугал малышку. Но Том смотрел мне за плечо. Я обернулся.

Дело было в Уизе. Он прижался к стене, в ужасе глядя на Кроху. Его губы беззвучно шевелились.

Я подошёл:

– Уиз? В чём дело?

Я потянулся к его руке, но он отдёрнул её.

– Всё в порядке. Это я. Всего лишь я.

Старик вроде бы немного опомнился. Он посмотрел на меня, потом указал на Кроху. У меня заколотилось сердце.

– Ты понимаешь, что она говорит?

Он кивнул.

– О пуританах? Это воры пуритане?

Уиз покачал головой.

– Не воры? Или она говорит не о пуританах?

Старик оглядел комнату. Внезапно он указал на огонь.

– Огонь? – сказал я. – Пожар? Тут где-то был пожар?

Он покачал головой и подошёл ближе, указывая на пламя.

– Пламя? – спросил я. – Дым?

Уиз покачал головой.

– Очаг? – сказал Том.

– Дымоход? – предположила Салли.

Уиз сник. Затем вдруг выпрямился, словно у него появилась идея. Он кинулся на улицу, маня нас за собой. Мы выскочили, даже не надев плащи. Роберт, выходивший из дома, остановился в снегу, озадаченно глядя на нас.

– Что-то не так, милорд?

Я не ответил. Солнце поднималось из-за горизонта среди облачного покрова, окрашивая небо ярко-красным цветом. Уиз указал на него.

– Солнце. – Я силился понять, что имеет в виду немой. – И огонь. Пожар… в небе? Падающая звезда? Комета? Прости, я не понимаю.

На лице Уиза отразилась досада. Как и на моём, полагаю. Он ненадолго задумался. Потом вдруг схватил меня за рубашку. Встряхнул её, потерев пальцами ткань.

– Шёлк? – сказал я. – Гладкий?

Он покачал головой. Задрал мне рубашку и коснулся пояса. Роберт пришёл в ужас:

– Уиз! Нельзя так обращаться с его светлостью…

Я отмахнулся от фермера, внимательно следя за Уизом. Тот перебирал флаконы в поясе – вытаскивал и убирал обратно. Потом нашёл то, что искал, выхватил пузырёк и торжествующе встряхнул.

Внутри загремели пилюли. Они были маленькими, синего цвета. Я уже видел их, когда осматривал пояс в первый раз.

– Синие пилюли? – сказал я в замешательстве.

– Что это? – спросил Том.

– Pilula hydrargyri. Или попросту синие пилюли, как их называют. Они помогают от запора. И от чахотки. И… ну, много от чего.