Гранд устало потянулся и подошёл к окну. Казалось, он не слышал друга, невидяще смотрел на залитый солнцем парк.

– Эй, Гранд! Ты меня слушаешь? Я отправил ребят в дом, где вас держали.

– Кто-то сливает информацию Бертраму.

– Уже знаю, это охранник, который был с вами во время съёмок. Я с ним разобрался. Слушай дальше! Люди Бертрама всё хорошо подчистили, в доме никого нет. Но ребята продолжают обыск. Кстати, у Джейка интересное прошлое. Покушение на собственную мать, колония, кражи, тяжкие телесные повреждения, наблюдение у психиатра. Мы им займёмся, но заверяю тебя: он не отправится в Россию, чтобы мстить Алёне! – Лоренс рассмеялся, намекая на паранойю друга в отношении русской стажёрки. – Я не стал при ней возражать, но что за чушь ты нёс про её безопасность? Кто станет искать её в России и зачем? Пусть едет! Прощай, Алёна в стране чудес! Не думаю, что она захочет вернуться в Англию в ближайшие лет сто.

Александр молчал.

– Эй, Гранд! Что с тобой?

– Я думаю.

– О чём? Ты меня слышал?

– Да.

– И что?

– Помнишь, мы попали в песчаную бурю в Сахаре?

Лоренс с силой сжал челюсти, чтобы не наорать на друга. Все эти дни он метался в поисках места, где держали Гранда, и одновременно пытался разобраться с Бертрамом. И вот Гранд на свободе и ведёт себя очень странно. Взять хотя бы то, как он трясётся над Алёной. Или его неуместный вопрос о Сахаре.

– Помню! – буркнул недовольно.

– Мы ждали смерти. Вдыхали песок, глотали его, чудом спаслись. Ничего не видели вокруг, а когда буря закончилась, тогда снова… – Гранд махнул рукой и замолчал.

– Снова увидели всё вокруг? – Лоренс закатил глаза. – Гранд, сейчас не время для философских прозрений! Отложи жизненный кризис на осень, как это делают нормальные люди. Я не знаю, что Бертрам от тебя потребует…

– Вот, возьми! – Гранд покопался в кармане.

– Что за…

– Положи его в сейф!

– Так… Значит, паспорт Алёны у тебя. – Лоренс в недоумении смотрел на документ, отказываясь верить, что его друг, его расчётливый и трезвый друг только что передал ему паспорт Алёны с указанием положить его в сейф. – Но ведь ты заставил ребят искать этот долбаный паспорт по всему дому?!

– Не паспорт, а сумочку с кредитками, телефоном и ключами.

– На хр+н Алёне сумочка? Она позвонит в банк, а замки Люкас уже сменил. Телефон старый, Алёна сказала, что он ей не нужен. Гранд, ты что, послал ребят невесть куда, чтобы забрать грёбаную сумочку твоей бабы?

– Алёна не моя баба.

– И поэтому ты свихнулся?!

– Я не хочу, чтобы в доме остались вещи, привязывающие Алёну к этой истории. На кухне я увидел только паспорт, искать остальное не было времени. Один из похитителей прятался в доме, а Алёна такое вытворяла… Ты знал, что она не умеет водить машину? – Гранд хмыкнул и улыбнулся.

– Нет, я не знал об этом несомненно интереснейшем факте, – процедил Лоренс с ледяным сарказмом.

– Убери паспорт в сейф! Алёна не должна знать, что он у меня.

Покачав головой, Лоренс набрал код сейфа и убрал паспорт.

– Я позвоню ребятам и отменю операцию «Ридикюль Алёны».

– Нет!

– Что, очень красивая сумочка? – съязвил Лоренс, доставая телефон. – Никаких «нет»! Ты свихнулся! – Закончив разговаривать по телефону, он повернулся к другу. – Что ж, есть одна хорошая новость: ты мне по-прежнему доверяешь, иначе бы так и носил паспорт в кармане. Боишься потерять? – Лоренс усмехнулся.

– Нет! – Гранд провёл ладонью по волосам и резко выдохнул. – Боюсь его сжечь!

Какое-то время Лоренс смотрел на друга с долей сочувствия.

– Ты ничего не делаешь наполовину, – покачал головой. – То хочешь уничтожить Алёну, то привязать намертво, чтобы не рыпалась. Чего ты добиваешься?

– Не знаю. Но… если Алёна сейчас уедет, это будет неправильно. Пока она здесь, я могу нормально думать и заниматься делом… а иначе… бесит меня всё это!

– Больше всего тебя бесит сама Алёна.

– Да. Но мне почему-то нужно, чтобы она меня бесила.

На лице Лоренса отразилось понимание.

– Алёна тебе помогла, да? – Он положил руку на плечо друга. – Тебе было плохо, а Алёна от тебя не отвернулась, вот тебя и пробрало до костей. Ты третировал её, а она отплатила добром. Давай придумаем, как её отблагодарить! Можно найти ей работу или купить квартиру. Или просто дать денег, пусть тратит, как ей вздумается. Снабдишь её рекомендательными письмами, она будет очень рада.

– Да, очень рада, – машинально повторил Гранд. – Или нет.

– Если ты сейчас скажешь, то Алёна «не такая, как все», меня вырвет на новый ковёр. Между прочим, дизайнерская работа, ты мог бы заметить и восхититься из вежливости.

– Алёна за меня боролась, орала на мужиков, будто сама бессмертная. Я не понимаю, почему она это делала.

– Бабы вообще странные, гормоны у них такие.

– Джейк ей угрожал. Он забрал её и угрожал… – втянув носом воздух, Гранд закрыл глаза.

– Бертрам обещал, что насилия не будет.

– Я угрожал Джейку, чтобы он её не тронул.

– Её сосед Люкас сказал, что ты ею одержим. Я начинаю ему верить. Почему ты не предупредил меня, что попёрся за ней на фестиваль?

– Это не твоё дело!

– Игровой фестиваль, Гранд. Игровой! В разгар войны с Бертрамом ты не взял с собой охрану и приставал к стажёрке на детском фестивале.

– Там не только дети.

– Ну… если так, то ладно! – рассмеявшись, Лоренс закатил глаза. – Тебя торкнуло, да? Захотелось чего-то свеженького и душевного? Тогда позволь напомнить, что ты эгоистичный му+ак, не поддающийся реабилитации.

– Алёна об этом знает.

– И что? Знает, что ты му+ак, поэтому не даёт тебе? Так соблазни её! В прошлый раз получилось, и в этот получится. Сразу успокоишься. Глядишь, Алёна и забудет, что ты му+ак. После множественных оргазмов у баб нарушается память на такие вещи.

– Алёна хочет уехать.

– И правильно! Отпусти её и займись делом. Бертрам…

– Дело в том, что Алёна…

– Твою мать! Хватит говорить про Алёну! У нас серьёзные проблемы.

– Проблемы подождут.

– Ты даже не представляешь…

– Я всё представляю и со всем справлюсь, но Алёна… я не знаю, что делать. Помнишь Марту?

– Нет, не помню. – Лоренс вздохнул и посмотрел на часы. Придётся запихнуть Гранда в такси и насильно отправить в больницу. Он явно не в себе.

– Как не помнишь? – Гранд нахмурился. – Я с ней жил. Очень долго, месяца два-три, в Париже. Она работала в картинной галерее.