– Её звали Марго, и она работала в Национальной библиотеке. Ты продержался с ней три недели.

– Я так и знал, что ты её помнишь! Она была в твоём вкусе. Так вот, когда мы расстались…

– Когда ты её выгнал.

– Когда я её выгнал, она сказала, что однажды из-за женщины меня вывернет наизнанку.

– И что, вывернуло? – Лоренс почувствовал чёрную усталость на плечах, как мешок угля. Промелькнула крамольная мысль, что лучше бы Гранд оставался у похитителей, без него было проще. А то вернулся чумной, с бешеным взглядом, и дело не в травме, а в бабе.

За грудиной жгло. Врач сказал, что у него повышенная кислотность. Не иначе как эффект дружбы с Грандом.

– Тебя вывернуло наизнанку не из-за Алёны, а из-за травмы.

– Рядом с ней я веду себя странно.

– Я заметил! – сдавшись, Лоренс слабо улыбнулся. – Алёна мешает тебе быть самодовольным зас+анцем?

– Да.

– Мне бы кто помешал! – фыркнув, Лоренс покачал головой. – Переспи с Алёной! Она смягчится, и ты сразу потеряешь интерес.

– Она скоро уедет домой.

– Ты её отпустишь?

– Да.

– И поэтому только что спрятал паспорт и собираешься познакомить её с родителями? Это слишком изощрённо, даже для тебя. Когда ты собираешься отдать ей паспорт? После третьего внука?

Гранд рассеянно потёр лоб ладонью.

– Я со всем разберусь, только мне надо, чтобы Алёна оставалась рядом. Иначе я не могу сосредоточиться. Позаботься о ней, ладно? А я поеду в больницу на такси. Вернусь, и тогда поговорим о Бертраме.

– Держи себя в руках! Если мы сломаем правила, то сломается и все остальное.

– Я не собираюсь ничего ломать, – буркнул Александр в ответ, – ты меня знаешь!

– Да, знаю. Ты му+ак.

– Да, и планирую таковым оставаться.

***

…Наливаю кофе в кружку с надписью «Босс». Рука не слушается, кофе переливается через край, тёмной лужей на металлической поверхности. Терпкий запах щекочет ноздри. «Обычная необычная выпускница», – говорит знакомый голос. Неприятный, с усмешкой. Это Джейк. Его тяжёлая рука на моём плече. В кувшине ничего не осталось, но кофе продолжает литься. Море кофейной горечи из пустого кувшина. Мне не сдвинуться, не закричать. Тону в липкой панике…

После всего пережитого, казалось бы, можно и забыть начало. Но нет, именно наша первая встреча с Джейком играет искажённым фильмом в ночном кошмаре. Уже который раз за эту ночь.

– Шшш, проснись, Алёна! Тебе снится кошмар! – Голос совсем рядом, и я вздрагиваю и жадно хватаю ртом воздух.

– Отпусти меня, я проснулась! – прошу хрипло. Гранд держит меня за плечи, наклоняется ближе, и я ловлю себя на том, что солгала. Не хочу, чтобы он меня отпускал. Хорошо, что я не вернулась к Люкасу, напугала бы его до заикания.

– Что тебе снилось? – Гранд неохотно отстраняется.

– Как мы с Джейком делали кофе.

– Понятно. Мы с этим справимся! – обещает Гранд, и я зависаю на слове «мы». Чувства настолько противоречивые, что от них ноет в груди. Радость и негодование в одном порыве. «Нас» нет и не будет, но в то же время я хочу чтобы «мы» со всем справились. Вместе. – Надо отвлечься, прийти в себя, – уверенно продолжает Гранд. – Найдём психолога…

– Нет, спасибо. Если понадобится, найду психолога в России.

Утро пробивается сквозь полузакрытые жалюзи, делая белую спальню ещё светлее. Гранд садится на пол спиной к кровати.

– Сколько сейчас времени? – спрашиваю, жмурясь.

– Семь утра.

– От тебя пахнет больницей.

– Извини, я не принял душ, сразу зашёл к тебе.

Гранд устало откинулся назад, положил голову на моё бедро. Я не воспротивилась. В белой комнате на краю кошмара телесный контакт стал частью спокойствия.

– Тебя не могли отпустить так быстро! Ты сбежал из больницы?

– Ага. Настоял на амбулаторном лечении. Меня как только не проверяли, снимков наделали хуже папарацци! Мой друг всех на уши поставил, – улыбнулся сонно. – Перелома черепа нет, гематомы тоже, остальное обследование позже. А пока договоримся так: ты будешь ухаживать за мной, а я за тобой.

– Не дождёшься! Найди себе другую дурочку.

– Не могу. Другие не знают твой рецепт бульона.

– Раствори бульонный кубик в горячей воде. Грязной горячей воде.

– С грязью намного вкуснее!

Казалось, он заснул. Бледный, постаревший, усталый, ничего не осталось от лощёного красавчика, которым я любовалась при первом знакомстве.

Я поймала себя на мысли, что с возвращением Гранда мне стало спокойнее. Тело расслабилось, отяжелело, готовясь ко сну. И ведь не поймёшь, то ли я за него волновалась, то ли хотела его защиты. То ли привыкла к нашим перепалкам, и к Гранду тоже, к его неровному ночному дыханию. А с его возвращением что-то внутри встало на место.

Надо срочно избавляться от этой зависимости.

– Что вы делали с Лоренсом? – сонно спросил Гранд.

– Ревнуешь?

– Ты даже не представляешь, насколько!

– Мы ужинали и смотрели телевизор.

– Разговаривали?

– Немного.

– О чём? – встревоженно поднял голову.

– О твоих женщинах, о развлечениях с танцовщицами, о том, как вы с Лоренсом искали ночные приключения в Париже…

– Идиот, я его урою!

Гранд продолжал ругаться, пока не заметил, что я смеюсь.

– Лоренс прав, ты свихнулся! Неужели ты думаешь, что твой лучший друг станет со мной откровенничать? Мы вообще о тебе не говорили.

– Откуда ты знаешь про Париж?

– Читала твою биографию. Вы с Лоренсом создали фирму в Париже, вот я и ляпнула наугад.

– Бл+. Развела меня.

– Было бы на что! Лоренс рассказал о том, как Люкас поднял дикий шум на фестивале, когда я пропала. Тиль подлила масла в огонь, сказав, что мы с тобой ушли одновременно, и процитировав мои высказывания. Для официального розыска было рано, но Люк решил, что ты меня похитил, и вышел на Лоренса. Тот вмешался, разрулил ситуацию и воспользовался романтической версией Тиль.

Гранд потёрся затылком о моё бедро.

– У тебя хорошие друзья. Люкас потребовал от Лоренса ежедневные отчёты, иначе грозился пойти в полицию.

– Я должна позвонить Люкасу.

– Сегодня всё сделаем. – Гранд устало вздохнул.

– Сначала ты должен выспаться.

– Я в порядке, вздремнул в больнице. Алёна, скажи, ты спишь с барменом?

– С Ником?