– Да. Ты спишь с ним?

– Вдвоём – нет, только с участием Люкаса.

– Что?! – Гранд дёрнул головой и поморщился, прикладывая ладонь к виску.

А я почти прослезилась от смеха.

– Гранд, отстань! Не сплю я с Ником, а вот ты иди поспи, а то так и буду тебе голову морочить.

– Я уже сплю. – Снова улёгся на мою ногу. – Так я буду знать, что с тобой всё в порядке.

– Сторожишь меня как собака?

– Угу.

– А если я захочу в туалет?

– Разбудишь, и я тебя отведу.

– Гранд?

– Ммм?

– Отвали, а?!

– Ты злишься на меня?

– Да.

– Злость лучше равнодушия.

– Я учту твои пожелания.

– Я никогда не был к тебе равнодушен.

Я тоже, но скорее откушу себе язык, чем признаюсь в этом.

– Алёна, тебя как в детстве называли?

– Аленькая. Только, пожалуйста, не пытайся это произнести.

– У этого слова есть значение?

– Это производное моего имени и слова «маленькая», потому что я была невысокой.

– А сейчас типа выросла?

– Отвали ещё раз!

– Аллинкайя. Похоже?

– Нисколько.

– Аленкайя. Уже лучше.

– Нет.

– Научи меня произношению!

– Я не позволяла тебе так меня называть.

– Так позволь! Научи меня произношению и позволь. А я разрешу называть меня прозвищем.

– Каким?

– Александр Великий.

– Пошёл ты знаешь куда! – аж хрюкнула от смеха. Великий он, как же! Знаю, что сама придумала, но вспоминать об этом стыдно. – Как тебя в детстве называли?

– Александр.

– А уменьшительно-ласкательно?

– Никак. Когда ругали, то Александр Джордж Томас Вильям Гранд.

– Здорово! Пока родители договорят все имена, уже забывают, на что рассердились.

– Полный список имён звучит угрожающе, попробуй!

– Александр Джордж Томас Вильям Гранд!

– Вот видишь, ты тоже ко мне неравнодушна, – хихикнул как мальчишка. – Алёна, у тебя голова болит?

– Нет. А у тебя?

– Немного, из-за больницы.

Мы разговариваем с закрытыми глазами. Сонные, ленивые голоса, переходящие в шёпот.

Гранд пошевелил головой, поудобнее устраиваясь на моём бедре.

– Ненавижу болеть! – прошептал яростно. – Становлюсь невыносимым как ребёнок.

– Не оскорбляй детей, ты намного хуже.

– На твоём месте я бы придушил меня подушкой.

– Когда именно? Когда ты оскорблял меня после похищения или когда пообещал меня трахнуть? Или при нашей первой встрече? – добавила после паузы.

– Самым эффективным решением было бы придушить меня при первой встрече.

Однажды, тысячу событий назад Гранд впечатлил меня, как успешный мужчина, живущий в ладу с собой. Знала бы я, что за глянцем прячется глубокое и странное неприятие себя. Хотя, если судить объективно, у Гранда имеются все основания себя недолюбливать.

– Когда я нашла тебя мёртвым на стоянке, я обрадовалась. Не так, чтобы совсем уж хихи-хаха, но часть меня праздновала твою смерть. Я ужаснулась своим мыслям. В каждом из нас живёт плохой человек, и иногда он побеждает.

– В тебе живёт плохой человек? В тебе, Алёна? – Гранд хмыкнул и поднялся на ноги. – Пойду приму душ, ненавижу больничную вонь! Пахнет всякой химией, болезнью…

– Слабостью? – тихо спросила я.

Гранд бросил на меня взгляд, внезапный и быстрый как выстрел. Жгучий как пощёчина. Я поймала и удержала его, не позволила отвести глаза.

– Я ненавидела тебя, но никогда не считала слабым, даже когда ты был без сознания. Ни разу, – заверила его.

Взгляд Александра давил с такой силой, что я не могла оторвать голову от подушки. Я знаю, о чём он думает, – о том, как я его мыла, как меняла постель и приносила кувшин. Я должна стереть это с его памяти. Пусть между нами будет только моя слабость, не его. Мои побуждения эгоистичны: я нуждаюсь в силе Гранда.

– Даже когда твоё тело тебя предало, даже когда ты был беспомощнее новорожденного ребёнка, ты не казался мне слабым. Даже тогда я считала тебя отпетым мерзавцем.

Гранд смотрел на свои руки, на рисунок линий на ладонях.

– Знаешь, что странно? – сказал, не глядя на меня. – Сейчас я слабее, чем тогда.

– Почему?

Он покачал головой и вышел из комнаты, оставляя меня размышлять о значении последних слов.

***

Я заснула, в этот раз глубоко и без кошмаров. Отнюдь не потому, что Гранд вернулся. Должна быть другая, намного более приемлемая причина для хорошего сна, чем возвращение моего врага.

Гранд разбудил меня, впустив в комнату вкусный запах кофе и выпечки.

– Пора завтракать, лентяйка!

Я села на постели, и Гранд устроился рядом, поставив между нами поднос. Рогалики с маслом и джемом и две чашки кофе. Много молока, без сахара.

– Спасибо! Мне надо позвонить бабушке. Вчера я была не в себе, да и не получила от тебя указаний о том, что сказать.

– Спасибо за доверие!

– У меня нет другого выхода, – объяснила честно.

– Я знаю и не питаю иллюзий. – Гранд намазал рогалик маслом, сверху добавил немыслимое количество джема и протянул мне. – Ешь, Аленькая!

Научился же, упрямый!

– Ем, ваше царское величество!

– Рад, что наши отношения налаживаются.

– Ну вот, а сказал, что не питаешь иллюзий…

Гранд пил кофе и наблюдал, как я давлюсь приторным клубничным джемом.

– Сначала позвоним твоей бабушке, потом Люкасу, а потом заберём твои вещи и поедем к родителям. С Бертрамом будут осложнения. Оказалось, что полиция давно его расследует. Улики Лоренса всего лишь капля, и Бертрам влип по-крупному. Он настаивает на встрече.

– Поэтому он и приказал Джейку тебя привезти. Бертрам станет тебя шантажировать?

– Наверняка, только пока непонятно, чем и с какой целью. Я обещаю, что эти проблемы ни в коей мере тебя не коснутся!

– Они уже меня касаются, прямо сейчас, они ограничивают мою свободу.

– Ты права, прости! – Гранд прислонился к стене и закрыл глаза. Кружка в его руке накренилась,

выплёскивая кофе на джинсы. Я промокнула пятна салфеткой и отстранилась, поймав его взгляд. Тяжёлый, пронизывающий до костей, прижимающий меня к постели, заставляя простить и забыть. Всё. Всё прошлое, от и до.