что я собирался воспользоваться только тем, что узнал про рюкзаки. У меня появилась идея. И я нацелился сделать рюкзак.

Работая, я раздумывал об обходчике Форките и его сестре. Он сделал приписку к двадцатому изданию и сделал её, насколько я мог определить, как минимум на одиннадцатом этаже. Он оставил во всей книге пространные комментарии, подтверждая или опровергая многие её утверждения. Он даже оставил инструкции о том, как вписывать дополнения, то есть о том, что было мне недоступно при использовании принципа блокнота.

Изначально Форкит принадлежал к расе ургайлов – маленьких крылатых существ, своего рода демонов. При выборе он сохранил свою расу. Его класс – Сапёр. У меня ещё не было времени прочитать его заметки в конце книги, но меня поразило как некто столь принципиально отличающийся от меня, столь чуждый мог быть в то же время столь мне близким. Есть в мире, рассудил я, воистину универсальные вещи.

Единственным, кто оставил больше записей, был Дракея, он сделал дополнения к двадцать второму изданию. Этот обходчик участвовал в последнем сезоне, проходившем под управлением наг. Во всей книге проявлялись его (или её) эмоциональность и многословие. Тем не менее, во всех записях, прямо-таки сочившихся абсолютной ненавистью к нагам и Синдикату, очень мало говорилось о самом обходчике. На страницах для записей в конце книги он оставил лишь краткий абзац.

«Уже горящий костёр легче поддерживать, чем погасить. Помните об этом. Долой змей. Долой крыс. Долой их всех. Когда-то они все сгорят, и хотя я не сомневаюсь, что к тому времени я буду уже давно мёртв, я буду смеяться. Я буду смеяться долго и искренне, и я буду поджидать их по другую строну завесы, где даже огромные просторы звёзд или времени не угасят мой гнев. Если вы читаете эти строчки, я молю вас присоединиться ко мне. Бок о бок мы осуществим нашу месть».

Эти слова, при всей их несдержанности, успокаивали. И я понял, насколько нуждался в успокоении.

Когда я внёс в главную комнату большой металлический короб и водрузил его на специально сконструированную мной подставку, Катя спросила:

– Что это?

Я показал ей укреплённые лямки из шкуры динго.

– Я просматривал список возможностей Мастерской оружейника и наткнулся на модель рюкзака.

Так и было дело. Я искал правдоподобный способ изобразить, что просто споткнулся об эту информацию.

– Рюкзак? Похоже на чересчур большую корзину для белья. Или на великанский колчан. Сверху не застёгивается.

– А вот и нет! Наденьте-ка, но не сдвигайте с подставки, чтобы он не растворился сразу, превратившись в вашу массу.

Она осмотрела рюкзак, и морщина между глаз сделалась глубже. Я не сумел удержаться от смеха. Система назвала эту вещь «Дебильно-уродливым рюкзаком с абсолютно бессмысленным дизайном только для слабоумных». Собственно, мне было всё равно, раз присутствовало слово «рюкзак».

Катя нерешительно просунула одну руку в лямку. У рюкзака имелись ещё дополнительные завязки на уровне талии. Она связала их и надела вторую лямку.

– Значит, вот что называется «обременительно», – вздохнула она.

– Я мог бы сделать его больше, намного больше, но мы же не знаем, в какой обстановке нам придётся драться. Эта штука широка лишь настолько, чтобы её можно было оборудовать в узком проходе вагона, – объяснил я. – Если нам суждено когда-нибудь снова оказаться в просторной местности, скажем, на улицах последнего этажа, то я уже знаю, как сделать что-то более вместительное.

Я достал из своего инвентаря длинный, похожий на стебель тростника металлический шест. Длиной он был примерно шесть футов, но я сделал несколько десятков таких шестов разной длины. Этот я опустил в корзину.

Наполняя рюкзак, я продолжал:

– Так вот, недавно я нашёл в логове одного босса шкаф с картотекой, и там было полно всякой всячины. И я узнал кое-что интересное о том, как действует инвентарь. – Металлические прутья громко звякали, когда я их укладывал в рюкзак. – Когда мы помещаем что-то в контейнер, а затем убираем контейнер в свой инвентарь, то потом можем доставать пустой контейнер или контейнер вместе с содержимым. Можем даже выбирать что-то определённое.

– Карл… – начала было Катя и умолкла.

Я продолжал укладывать тяжёлые металлические палки в рюкзак. При этом я бросал тревожные взгляды на подставку, но она и не собиралась подводить. Лямки не выдержали бы и четверти веса, но если усвоенный мной принцип действительно работал, прочность лямок не играла роли. Они были нужны только для того, чтобы система признала моё изделие рюкзаком. Тем не менее я не был уверен как в них, так и в том, что Катя удержится на ногах, когда я уберу подставку. По совету Мордекая она вложила бóльшую часть своих баллов в силу, и сейчас, после всех усовершенствований, показатель её силы составлял сорок девять. Мордекай планировал, что она будет подводить свою силу к максимуму как можно быстрее, а когда она достигнет пятидесяти, остальное она вложит в телосложение, пока её не укреплённая чарами основа не превысит уровня сто. С некоторой досадой я отметил, что она добавляла сколько-то пунктов и в харизму. По-видимому, на это её подвигли советы Пончика и Зев быть интереснее. Мне следовало бы поговорить с ней на эту тему, но не с места в карьер.

Я взял пучок прутьев покороче и тоже уложил их. Следом я всыпал в свободное пространство «Дебильно-уродливого рюкзака слабоумных» горсть шариков, младших братьев тех шаров, которые использовал для свой хиестры. Закончив с укладкой рюкзака, я отошёл на шаг, чтобы оценить результат. Катя смотрела на меня с беспомощным видом, ведь теперь над её плечами возвышался рюкзак, из которого торчали металлические прутья разной длины; всё это делало её похожей на перегруженного осла.

– Если вы уберёте подпорку из-под моего рюкзака, он перетянет меня назад, и я упаду, – пожаловалась она. – Я теперь сильная, но не настолько же. А если я вберу его в себя, то моя масса увеличится на его массу, но без массы всех вещей, которые вы туда положили.

– Вы в этом уверены? А вот я не сомневаюсь, что здесь вы ошибаетесь.

Я заблаговременно провёл кое-какие эксперименты и пришёл к тому, что сотворил открытый рюкзак, куда попадали предметы, которые я убирал в свой собственный инвентарь. Мне всё-таки пришлось снабдить рюкзак лёгким клапаном, благодаря чему примерно три пятых массы содержимого оставались внутри рюкзака и не высовывались наружу.

Катины глаза округлились.

– Хорошо, но я не смогу втянуть его, пока он на подпорке. А когда вы уберёте подпорку, или лопнут лямки, или сломаются мои плечи.

– Да вы сильнее, чем