Слеза так восхитила мать, что та впервые в жизни разделила с ним ужин и ласково сказала:

— Есть один способ сделать из гадкого капризного мальчишки достойного драконира, который сможет получить и венец, и любимую… Но, если снова проболтаешься отцу, и думать забудь называть меня матерью.

Вот тогда-то его жизнь и превратилось в ад.

Самое странное, что половина дней, прошедших в пытке стать «достойным дракониром» выпала из памяти, хотя, казалось, их выжгли у него на спине кнутом, свитым из драконьего потока. А то, что сохранилось, возвращалось к нему ночь за ночью, выворачивая грудь в сухом крике. Много раз он собирался все бросить и вернуться в прошлую жизнь без боли, но…

Мать приняла Эльене. Малышку Люче, как называли ее родители и брат. Помогала ей в делах, лично подбирала обучение, приглашала на вечерние чаепития — честь, которой его самого не удостоили ни разу.

Вот только Люче росла и менялась, и через несколько лет их отношения безнадежно запутались. Иногда он ловил на себе брезгливые взгляды Истинной, которая со скучным лицом прислуживала ему за столом, а после бежала к Целесу со своими детскими жалобами. Любовь и ненависть к ней смешались в суп, он хлебал его за обедом, пил до дна вместе со стаканом воды на тренировке, нырял в него с головой, как в лесное озеро. Но подойти не мог. Около Люче вечно суетились фрейлины с насмешливыми лицами, внимательно провожая его взглядами. Им не давали остаться наедине, контролируя каждое сказанное слово, каждый взгляд.

— Какой стыд, Ваше высочество! Она же совсем юная, вы должны подождать… — говорили она каждый раз, когда он приближался к ее покоям, придавая его приходу какой-то иной, грязный смысл. — Ах, дайте ее магии повзрослеть, а для вас… есть иные забавы.

Он бесился, сжимал кулаки и уходил, пока эти иные забавы не зажали его в темном углу.

Отец пил и отмахивался. Мать поджимала губы, в ее взгляде читалось «я тебя предупреждала». К тому моменту она неожиданно обратила свое внимание на младшую дочь, которую до этой секунды от козявки не отличала.

А он продолжал тренировки, которые каждый день заканчивались кровью, давно забыв ради чего он это делает. Пока не столкнулся в библиотеке с Лилен, своей незаконнорожденной старшей сестрой. Ходили слухи, что тот взял императрицу замуж уже вместе с трехлетней дочерью, а дочь-то оказалась прижита от другого драконира. Отец Лилен избегал, мать откровенно не любила, а Теофас видел ее от силы раз десять.

— Брысь отсюда, — его накрывало болью и полуобморочной темнотой, а учитель говорил, что теневой воин не оставляет в живых свидетелей своей слабости. Но не убивать же ему сестру?

— Сам проваливай!

Он не ожидал отпора от тихой, как мышь, сестры, и буквально онемел от удивления. Эта тощая, некрасивая немочь еще и разговаривает?!

— Чего уставился, гений? — желчно продолжила Лилен. — Думаешь, ты меня чем-то лучше?

— Ну да, считаю, — совершенно искренне заметил Теофас, даже протрезвевший от боли на несколько секунд.

Бунт старшей сестрицы вызывал почти академический интерес. Он бы и рассмеялся, если бы не сломанные ребра. Неужто постигла свое положение изгоя императорской семьи и наконец взбрыкнула?

— Ну и зря, — она вдруг резко успокоилась. — Если так подумать, мое положение куда лучше твоего. Меня тоже не любят, но хотя бы не заставляют убивать своих рыцарей и не избивают каждый день до полусмерти.

Почему-то из пламенного спича сестрицы он запомнил только «меня тоже не любят», и автоматически принял защитную позицию.

— Что ты понимаешь, моль бескрылая. Это тренировка. Если я проиграю, то какой из меня император?

Лилен вдруг перегнулась через узкий черного дерева стол и наклонилась к нему.

— Это потому, что успеваешь регенерировать за ночь, а что будет, если ты не успеешь? Я слышала на теневых тренировках с плаца живым уходит только один. Думаешь, мамуля расплачется, если тебя убьют?

Разозленная Лилен, швырнув книгу на полку, выскочила из библиотеки, а он так и остался стоять, глядя ей вслед. Она была права. Мать не расплачется. Мать, отправляя его на смертельную тренировку, не желает ему ни зла, ни добра, она просто… делает из него императора, ибо таков ее долг.

Кует из него чудовище, похожее на отца. Наверное, когда он вырастет, тоже будет пить, чтобы заглушить ужас воспоминаний, будет мучить маленькую сероглазую Люче, и убивать без разбору неугодных чинуш.

Правда, начал он с конца списка, но да ничего, главное, начало положено.

— Вашвиль не сможет ничем помочь, ее дар на удивление скуден для иномирянки, — Рейнхард шумно развернул кресло, выдергивая его из глубин памяти.

Теофас потер виски, отгоняя непрошеные воспоминания, и неохотно ответил:

— Но она справляется. Все эти четыре года…

— Она замедляла процесс, — отрезай Рей. — Спасибо ей за это. Она получила плату большую, чем могла рассчитывать.

— Эльене разорвала нашу связь, теперь в ней нет смысла.

Фраза далась ему с видимым трудом. Сначала, когда он понял, куда ушел Рейнхард, он впал в ярость, но смерть Дира его немного смягчила. Маленький гаденыш намертво впился в бюджет, и легальной возможности убрать его не было, уж больно тот нравился матери. А вот так, под видом неконтролируемого приступа гнева можно было принести немалую пользу Империи.

— Принцесса Эльене тоже наполовину иномирянка, и я не слепой. Она ведь использовала темную магию, чтобы расторгнуть связь истинных?

— Использовала, — легко согласился Теофас. — И что? Связь разорвана, я больше не чувствую ее.

Эль оказалась права, он был ей благодарен за разрыв связи. Смешно вспоминать ночи, когда он ненавидел ее за это. Это были эмоции незрелого дракона, не загнавшего желанную добычу, несмотря на статус и деньги.

Смерть всегда была к нему близка, но еще никогда он не осознавал так явно, что на этот раз отец-дракон его окончательно оставил и скоро повенчает со своим пламенем. Суета в бессмысленной попытке спасти его уже не вызывала ни боли, ни надежды, она вызывала улыбку. Неужели неясно, что темноты в нем слишком много? Помощь баронессы была сродни попытке вычерпать море чайной ложкой, а амулеты Клео разлетались меньше, чем за сутки.

— Возьми трон, — сказан он тихо. — Рей, мне больше некому оставить будущее Вальтарты.

— Нет, — Рей умел быть ледяным, когда хотел. — Сам мучайся, а у меня в планах дети и кошки, я слишком старый