«Ха-ха! — обрадовалась я. — Вот, оказывается, уже какие отменя флюиды идут. Даже эта старая перечница покрылась девичьим испугом.»

Увидев это, я, добрая душа, не стала бабу Раю добивать —представила Мишеля просто другом. Баба Рая (вот она зависть!) на Мишеля моего ине взглянула. Засуетилась-засуетилась непонятно с чего…

Хотела у неё спросить в чем дело, но Санька помешал. Выбежалмой малец из дома и с криком «мама!» запрыгнул ко мне на руки. Только схвативего и к себе прижав, поняла как соскучилась по ребёнку за всеми этими делами,котами и мужьями. Тельце его хрупкое к груди прижимаю и реву. Реву!

Даже про Мишеля забыла. А он почему-то смутился и спросил:

— Вы такая чувствительная?

— Очень! Очень! — ответила я.

И тут баба Рая некстати встряла.

— Эта жа ж макитра, — сказала она, обращаясь к Мишелю, авзглядом указывая на меня, — на ночь жа ж глядя приличного человека притащила,а нам жа ж яго и некуды класть. Или покормлю вас да и обратно в Москвуотчалите? — обращаясь в пустое пространство, спросила она.

— Ещё чего! — рассердилась я. — Мы не будем вас стеснять,отправимся на озеро к баньке.

Покойный муж сестрицы бабы Раи — известный рыбак и охотник —ту баньку у самого леса построил да вскоре и помер. Оттого он сам в своейбаньке столько не парился, сколько попарились в хорошее время мы с Евгением.Каждый раз в деревню приезжая, отправлялись мы с Женькой к озеру в баньку, датам и ночевать оставались. В предбаннике располагались, как в раю. Вокруг лес,пенье птиц — красота непередаваемая. Женька рыбу в озере ловил, я собиралахворост и цветы, потом жгли костёр, варили уху, поджаривали на углях картошку…

Эх, были времена!

А какие ночи были! Небо, звезды, луна и трава, густая,шёлковая…

Думаете, взгрустнулось мне?

Ну разве что самую малость, а в основном подумала: «А почемубы нам с Мишелем нашу первую брачную ночь на той траве не провести? Под луной,под звёздами, под пенье птиц…»

— Ужинать не будем, — сказала я. — Возьмём пайком и в леспоедем. Баба Рая, готовь матрас, продукты и бельё.

Баба Рая побледнела, а Санька обрадовался.

— И я! И я! — запрыгал он.

Я озадачилась:

— Да? Ну ладно, сначала поужинаем.

После ужина я, Мишель и Санька отправились в поля закатомлюбоваться.

— Сейчас красно солнышко будет постепенно ложиться спать, —явно стараясь понравиться моему ребёнку, взялся втолковывать Мишель.

Санька с жалостью на него посмотрел и снисходительнопояснил:

— Не верьте этим глупостям, дядя. Солнце никогда не ложитсяспать.

Мишель растерялся:

— Почему?

— Это звезда, вокруг которой вращаются все планеты солнечнойсистемы.

— Умный мальчик какой, — смущённо констатировал Мишель.

— Да, мой сын умен не по годам, — с гордостью согласилась я.— Порой сама поражаюсь и вопросом задаюсь: откуда чадо черпает информацию,зачастую неведомую и взрослым людям?

Санька тут же меня просветил. Ревниво поглядывая на Мишеля,он сказал:

— От папы черпаю, больше неоткуда. Баба Рая и ты одни сказкирассказываете. Только папа правду и говорит.

Я пришла в ужас: «Что ещё он ребёнку наговорил, этотправдолюб?»

Санька же, окончательно для себя уяснив, что испортилнастроение и мне и Мишелю, оживился и принялся без умолку щебетать, в основномрассказывал как любовался закатом с папой, и как тот поймал ядовитую змею,которая впоследствии оказалась безобидной ящерицей.

«Не обманул Евгений, — с удовлетворением констатировала я, —действительно уделяет внимание ребёнку, но что-то мне это все меньше и меньшенравится. Ничего, теперь, когда мы с Санькой уедем в Париж, придётся Евгениюотказаться от некоторых приятных привычек.»

И уже как француженка я подытожила: «Се ля ви — таковажизнь.» Но когда это было? Когда Евгений здесь ящериц ловил?

— Сынуля, а когда это было? — спросила я.

Санька, который уже разогнался рассказывать про соседскуюкорову, про папу и ящерицу, естественно, подзабыл.

— Что было? — спросил он.

— Когда приезжал твой папа?

— Сегодня, — ответил он.

— Сегодня?

Я опешила. Так вот он где окопался, а мы с гоблинами ищемего, с ног сбились…

Да нет, ребёнок ошибся.

И тут меня осенило: «А „Альфа Ромео“! Зачем гонялся загоблинами да за мужьями мой Мишель?»

Естественно я тут же задала этот вопрос ему, на что Мишельрассмеялся.

— Мархалеву искал, — ответил он. — Можно сказать шёл потвоему следу.

«Вот она судьба! — изумилась я. — Так долго через страны игоды друг к другу шли, так нет же, ещё и по Москве должны покрутиться. Гоблиныза мужьями, я за гоблинами, а Мишель за мной. Ещё тот круговорот получился.»

И такая нежность охватила меня.

— Санечка, — сказала я, — тебе пора бай-бай делать. Видишь,и солнце вот-вот заснёт.

— Мама! — укоризненно воскликнул Санька.

— Ну хорошо, — уточнила я, — за горизонт спрячется. В любомслучае детям давно пора спать.

Здесь Санька не возражал, и мы отправились его укладывать.Мишель был так мил: рассказал Саньке сказку по-французски и все же очаровалего. Малыш слушал с таким видом, словно все понимал, и был доволен. Мы сМишелем тоже были довольны. Передать не могу какая была у нас идиллия. Если быне баба Рая, которая заладила, что нам лучше «чалить» в Москву, мы все троенастоящей семьёй себя почувствовали бы.

Но баба Рая этого сделать нам не дала. Как только Санькауснул, она тут же все свои аргументы на меня вывалила: и комары на озере, исвета нет в баньке и смены белья…

— Нет, — сказала я, — не стоит стараться, все равно мы тудапоедем.

Баба Рая побледнела — страшно не любит когда ей перечат — яже скомандовала:

— Мишель, за мной!

И мы поехали.

* * *

Солнце уходило в поля и скрывалось за лесом. Оно убегало отнас, мы же его догоняли. Так и не догнав, выехали на полянку к озеру. Явыскочила из машины и, вооружившись фонариком, понеслась к баньке, котораястояла между лесом и озером.