class="p1">— Э, чё ты дёргаешься! — вступает третий. — Стой смирно! Не бойся, не сдохнешь, ещё повторить просить будешь. Чё⁈ Чё сказала?

У него чудовищный акцент. Звучит колоритно и пугающе. Девчонка, судя по всему, как раз, испугана. Попала ты, милая…

Третий несильно хлопает девушку по щеке. Она не сдаётся, огрызается и тут же получает затрещину, значительно сильнее. Звонкую и основательную.

— Ты рот закрой, сучка. Ещё пикнешь, я тебя…

Проезжающая машина заглушает его угрозу.

— Дато, где наша тачка? Давай приглашай свою новую подружку, — ржёт второй. — Поедем покатаемся. Тебя зовут как? Зовут как, я спросил.

Я поворачиваюсь к Джону и он, встретившись со мной взглядом, отшатывается, скрываясь в салоне машины.

— Хорош, хорош, Егор, — хватает меня за плечо Цвет. — Ты чё, это ж…

Я не слушаю, сбрасываю руку. Твою дивизию.

— Егор, бля! — рычит Цвет.

Да идите вы все! Я срываюсь с места и бегу в сторону этих троих уродов.

— Вы чё тут, трудовые мигранты, делаете? — тихонько спрашиваю я, чуть прищурившись. — Приплыли вы, твари, я вам точно говорю.

— Э-э! — мгновенно реагирует тот, который третий с жутким акцентом. — Ты ох**л, сучонок?

Не давая ему опомниться, я буквально взмываю в воздух и мой кулак вбивает его кадык прямо куда-то вовнутрь.

В этот же самый момент воздух разрезает острый короткий звук сирены, и темнота окрашивается синими сполохами.

18. Макар, кастет и три клинка

— Приплыл ты, борзый, — хмуро заявляет второй жеребец.

— Иди, милая, — поворачиваюсь я к девушке. — Ступай и ничего не бойся.

— Ты кто такой? — пытается ухватить её за руку тот же чувак.

— Смерть твоя, — серьёзно отвечаю я.

— Так, девушка! — раздаётся голос мента, спешащего к нам от сияющего синими проблесками «бобика». — Не уходим никуда! Стойте-стойте, я вам говорю!

— Да я просто мимо шла… — испуганно отзывается барышня.

К нам подбегает молодой лейтёха с двумя сержантами. Выглядит он явно не максимально мужественно. Ещё бы, тут три мента и толпа здоровых мужиков, это не считая меня, конечно… Витёк, Алик, ещё двое моих парней, Цвет с двумя уркаганами и трое лаврушников. Один из них, правда, выбыл из игры, ползает по асфальту, хрипит, кашляет бедолага.

— Что происходит⁈ — строго и твёрдо спрашивает лейтёха.

Выглядит он немного растерянно, но говорит чётко и, в целом, виду не подаёт.

— Представься, лейтенант! — восклицаю я.

— Так, документы! — игнорирует он мои требования. — И повежливее давайте. Быстро достаём и показываем документы. Полищук, ну-ка…

Полищук — это один из сержантов. Он подходит к грузинам и начинает обхлопывать карманы. Я вытаскиваю корочки с надписью «КГБ ССР» и, раскрыв, демонстрирую опешившему лейтенанту.

— Проводим операцию, — поясняю я, а он стреляет глазами то на фотку в удостоверении, то на меня, то на фотку, то на меня…

— Связана с государственными секретами. Так что лейтенант, бери своих людей и ступай.

Он хлопает глазами и, приняв наконец верное решение, молча кивает. Отступает на шаг назад и делает знак Полищуку, чтобы тот отошёл.

— И вот что, — говорю я понижая голос, чтобы звучать хоть немного задушевно. — Ты в рапорте лучше не отражай. Я тебя потом затаскаю, замучаешься отчёты писать и допуски подписывать, понимаешь? Ты парень, вроде, толковый, так я тебе от чистого сердца не советую.

Работает моя охранная грамота!

— Удостоверение покажи только!

Он послушно предъявляет. Я фотографирую взглядом и тут же отдаю обратно.

— Майор, — киваю я Виктору. — Пакуй клиентов в две наши машины!

Мои парни стоят почти полным кольцом вокруг места происшествия. Лейтёха автоматически подносит руку к козырьку и, повернувшись, медленно идёт обратно к своему «бобику».

— Запиши данные свидетельницы, — киваю я Алику.

Мент останавливается, оборачивается, но, встретившись со мной взглядом, отводит глаза и уже не задерживаясь шарашит напрямую к машине. Чего он тут делал-то? Будто специально ждал, когда произойдёт что-нибудь.

«Бобик» уезжает, девчонка, сломя голову несётся прочь, отказываясь от возможности подвезти. Мы, стоя у машин, дожидаемся, пока все участники этого мини-шоу разъедутся, и начинаем грузить «задержанных».

Машины стоят под деревьями с густой листвой. Свет фонарей сюда почти не доходит. Поэтому мы тут прячемся в темноте, и от ресторана, да и от дороги нас практически невидно.

— По багажникам! — командую я.

— А чё я приезжал-то? — недовольно бросает Цвет, отводя меня в сторонку. — По ночной Москве прокатиться, да на петушков вот этих посмотреть?

— Да, я думал, мы просто посмотрим, — усмехаюсь я. — Приглядимся, понимаешь? Донжон этот втирает, что это люди Мишико Тифлисского. Того, что нам типа войну объявил. Я знаю, что он готовит нападение лично на меня. Может, и на вас с Фериком тоже, я не в курсе пока. Вот, хотел, чтобы мы врага рассмотрели получше.

— Нормально рассмотрели, да? Дон Джон этот мутный кент, кстати, имей в виду.

— Имею, Паш, имею.

— Ну, молодец, что имеешь. Ладно, чё, можешь ко мне тоже в багажник закинуть одного. Ты чего с ними делать-то будешь?

— Как чего? В таз, зальём цементом и в Гудзон.

— Ну-ну, в Гудзон здесь самое интересное, — говорит он и сплёвывает сквозь зубы.

— Ладно, шучу. Поезжай себе с миром. Утрамбуем двоих в один багажник.

— Точно?

— Точнее не бывает, — киваю я.

Везти Цвета в Дьяково в мои планы не входит. Для каждого — свой объём информации и свой кусок пирога.

— Ну, чё… Лады. Мерси за прогулку и за карате тоже мерси. Мы тогда погнали?

— Давайте, Паш, в добрый час. Только этого гаврика с собой возьми. Доу Джонса нашего.

— Ладно…

Он засовывает руки в карманы и не торопясь идёт к своей тачке.

— Грузите, грузите! — бросаю я своим орлам.

— А как двоих-то? — недоумевает Виктор. — Одного в салон что ли брать?

— Витёк, — подкалывает его Алик. — Тебе товарищ рядовой внеочередное воинское звание присвоил, а ты сообразить не можешь. А ещё майор, тоже мне.

Все ржут. Все кроме наших трофеев.

— Вот этого инвалида, — показываю я рукой на чувака, которому рубанул по кадыку, — отдельно, в рамках курортно-санаторного обслуживания. А этих двоих запихивайте, трамбуйте и запрессовывайте. Лишь бы