Лучшую Пару, и мы почти выигрываем бутылку шампанского. Это почему-то вдохновляет нас до чрезвычайности, и мы продолжаем довольно весело отплясывать до полуночи.

18 августа. Происходит чуднáя стычка между Касабьянкой и самым нелюдимым пожилым соотечественником, который обычно расхаживает по вестибюлю в канареечно-желтом кардигане и смотрит на всех с одинаковой неприязнью. Внутренне ужасаюсь, когда он замечает, не обращаясь ни к кому конкретно: «Угнетает эта среда» – и Касабьянка назидательно отвечает: «Сегодня вторник», очевидно думая, что перед ним, как обычно, сборище несмышленых школьников. Канареечный кардиган приходит в ярость и кричит, что он встал так рано не для того, чтобы загадывать ребусы или выслушивать их дурацкие разгадки, и ситуация грозит получить неприятное развитие.

Продолжению дискуссии, однако, мешает то, что Вики падает в большую дыру, неожиданно разверзшуюся в полу, и запутывается в трубах (очень надеюсь, что они газовые, но сильно опасаюсь, что канализационные). Ее достают оттуда под громкие крики «Ah, pauvre petite!»[262] и «Oh, là là!»[263], а Касабьянка отводит ее в сторону и строго говорит, что надо смотреть, куда идешь. Хотела бы возразить, что надо думать, что говоришь, но, увы, это приходит мне в голову слишком поздно.

Роберт, когда ему рассказывают про этот инцидент, смеется от души впервые со дня приезда в Сен-Бриак, и я уже далеко не впервые думаю, что у мужчин странное чувство юмора.

Неожиданно оказывается, что последние чистые шорты Робина порваны, а посему возникает необходимость съездить в Динар: отдать в прачечную белые шорты и купить ткани на заплаты для серых. Никто не выказывает желания сопровождать меня в этой экспедиции, так что в конце концов я уезжаю одна.

По другую сторону прохода в автобусе сидит усатый француз, и мы переглядываемся. В голову приходит непрошеная и удивительная мысль, что, вообще-то, приятно путешествовать куда-то одной, без дорогого Роберта и детей. Крайне возмущена и стараюсь не обращать внимания на столь дерзкий и противоестественный вывод.

(Вопрос: Разве не учит нас современная психология, что опасно подавлять возникающие побуждения, вне зависимости от степени их нежелательности? Возможно. Однако поощрять их наверняка еще хуже. Остается лишь констатировать, что определенная опасность присутствует в обоих случаях.)

Мы с усатым глядим каждый в свое окно, но время от времени оборачиваемся. Это занятие не лишено увлекательности, но было бы довольно стыдно в подробностях припоминать фантазии, которые успевают возникнуть в голове до того, как мы приезжаем в Динар.

Остановка напротив казино, мы с усачом одновременно встаем с мест; к сожалению, автобус дергается, меня швыряет обратно на сиденье, и на этом все кончено. Роковой удар по воображаемому роману наносят позорно грязные шорты Робина, кое-как завернутые в бумагу. Они падают на пол, кондуктор подбирает их и возвращает мне.

В Динаре жутко холодно и бродят безликие толпы туристов наверняка откуда-нибудь из Ланкашира. После визита в прачечную покупаю детям плитку шоколада, а себе – розовую купальную накидку – не потому, что она мне идет, а в надежде, что она будет хотя бы немного согревать.

Испытываю некоторые угрызения совести (почему?), что не купила подарок Роберту, но не вижу ничего, что не вызвало бы у него крайнего отторжения. Наконец с горя хватаю кусок свинца, в котором условно угадываются очертания Наполеона, и надеюсь, что он сойдет за необычную антикварную статуэтку.

В стремлении одарить всех и вся не забываю про Касабьянку и на свой вкус выбираю таухницевский томик, но после думаю, что это и бестактно, и эгоистично, и лучше бы я ничего не покупала. Пью шоколад в переполненной pâtisserie[264], чувствуя себя совершенно одиноко в окружении громогласных незнакомцев. Думаю о том, что в далекие времена юности французские пирожные были вкуснее, и с грустью ощущаю всю тяжесть возраста. Отражение собственного лица в зеркале, когда припудриваю нос, только подкрепляет эти ощущения.

19 августа. Роберт говорит, что, наверное, статуэтка Наполеона – это пресс-папье? Приятно удивлена этой крайне гениальной мыслью и отвечаю: «Да, конечно!» По лицу Роберта видно, что он все же сомневается, но я быстро меняю тему.

День не отмечен какими-либо сенсационными событиями, за исключением того, что волны выше, чем обычно, и дважды сбивают меня с ног, причем во второй раз – именно тогда, когда я уверяю Вики, что со мной ей совершенно нечего бояться. Роберт вылавливает нас из океанских глубин, а Вики ревет. Во время этого бедствия два маленьких искусственных локона – Сциллу и Харибду[265], – которые я всегда ношу под купальной шапочкой, чтобы не мочить свои, уносит вместе с шапочкой в море. Касабьянка умудряется поймать шапочку, но про Сциллу и Харибду мне спрашивать не хочется, – соответственно, приходится возвращаться на берег без них.

(В голову приходит интересная, хотя и бесполезная мысль: А не вступили бы в противоречие галантность и здравый смысл, если бы Касабьянка увидел-таки ускользающие накладные локоны, Сциллу и Харибду? Более того, с какой формулировкой их возвращать? Хотелось бы поставить его перед этой дилеммой, но решаю этого не делать, во всяком случае не сейчас.)

21 августа. Пребывание в Сен-Бриаке подходит к концу, и я становлюсь сентиментальной, однако больше никто эту слабость не разделяет.

Потеря Сциллы и Харибды, конечно, создает большие неудобства.

23 августа. Вики вгоняет меня в краску, когда мы с Робертом и Касабьянкой в окружении других постояльцев пьем кофе под навесом. Она громко сообщает из окна, что идет спать, но перед этим хотела бы поцеловать Касабьянку на ночь. Чуть не выворачивая шею, делаю Вики знаки замолчать, после чего она кричит, что ладно, тогда поцелует утром, и все смотрят на нас. Касабьянка ледяным тоном отвечает, пусть, мол, Сперва Умоется. Решаю, что Касабьянка с гениальной находчивостью избежал нежелательных знаков внимания, и могу лишь надеяться, что Вики не станет проявлять дальнейшую настойчивость в своих амурных поползновениях.

(NB. Часто с тревогой задумываюсь о будущем дорогой Вики. Напрашивается вопрос: Совместимы ли Успех в Жизни и Высокие Нравственные Идеалы? Ответ в целом удручающий. Остается надеяться, что замечательное образовательное учреждение в Миклхеме сможет эффективно справиться с этой проблемой.)

Роберт все чаще говорит, что наконец-то скоро снова будет Приличная Английская Еда, и видно, что настроение у него впервые улучшилось за все это время. Пользуясь этим, предлагаю съездить в казино в Динаре и сыграть в рулетку – вдруг удастся поправить финансовое положение, теперь настолько плачевное, что мне уже дважды приходилось тайком от Роберта занимать деньги у Касабьянки.

Вопрос с казино решен, и мы облачаемся в нарядную одежду, до сих пор лежавшую в чемодане и на крайне узких полках шкафчика, который с трудом открывается.

Автобус с