– Ну, что вы… Ой, Геннадий Викторович! Невеста ваша приехала.

Молодой человек повернул голову, увидев подъехавший к школьному стадиону «Рено-Логан» забавного блестяще-синего цвета. Открыв дверь, из машины вышла эффектная красавица с русой косою. В синем, под цвет авто, платье и таких же туфлях.

Ивантеева и тут не удержалась:

– Геннадий Викторович, а правда, что у вас свадьба скоро?

– Все может быть… – усмехнувшись, Гена обернулся к ребятам. – Так… Урок окончен! Всё на сегодня.

Отпустив десятый «А» в раздевалку, Иванов поспешил к невесте. Подойдя, улыбнулся, обнял, чмокнул в губы:

– Ты что-то сегодня рановато, Линда.

– Не рад? Видела, видела, как тебе та юная блондиночка глазки строила.

– И не только она одна, – расхохотался Геннадий. – Работа такая, сама знаешь.

– Ой, Иванов, смотри-и-и-и… Ну, что, за кольцами сейчас поедем?

– Так это… я хотел сам купить. Ну, типа сюрприз.

– Нет, милый. Никаких сюрпризов, – Розалинда строго нахмурила брови… и неожиданно рассмеялась. – Ну, поехали же!

– Сейчас. Переоденусь только, ага.

В голубом высоком небе сияло сентябрьское солнышко, и легкий ветер шевелил ветви росших неподалеку берез, еще по-летнему зеленых, с редкими золотистыми прядями.

* * *

Аэропорт Барселоны, рижский Мотор-музей, Розалинда, ребята… И ощущение неподдельного, самого настоящего счастья!

Проснувшись, Гендальф уселся на скамье и, недоуменно моргнув, взглянул на красавицу Эдну.

– Я только что видел сны…

– Это вовсе не сны, – грустно промолвила девушка. – Это – жизнь. Та, чужая…

– Но… это же был я?

– Ты… и не ты. Одновременно.

Геннадий сумрачно покачал головой:

– Значит, я там женюсь…

– Не ты, – мягко напомнила Эдна. – Ты – вот, здесь. Храбрый и славный ярл.

– Но я же помню всё! Помню мой мир, помню, что со мной было раньше. Учеба, походы, школа… А ты говоришь!

– Твой мир там и остался, – голос красавицы звучал как-то отстраненно и глухо. – Там же, где и воспоминания. Где ты – не ты.

– Не я… А я то кто же? – не понимая еще все до конца, в отчаянье выкрикнул Гендальф.

– Ты – отражение, – погладив ярла по руке, заверила дева. – Ты же – и человек. Ты здесь, ты живой. Ты – славный.

– Однако-о-о-о… – чуть помолчав, молодой человек взволнованно погладил щетину. Побриться бы… Да зачем? Лучше бы отпустить бороду да заплести ее в косички. Коли уж он ярл. Отражение, хм… Но, черт побери, как все было реально! Вот только что, в снах…

Во дворе вдруг послышались громкие голоса викингов, кто-то вбежал в дом, загрохотал сапогами.

– В море чужие драккары, ярл! – откинув занавесь, взволнованно доложил Херульф. – Идут сюда.

Гендальф живо вскочил на ноги:

– Сколько их?

– Дюжина.

– Хорошо, – застегнув плащ бронзовой, изумительно тонкой работы, фибулой, ярл повернулся к Эдне. – Жди здесь, красавица, и не вешай носа. Знай – все будет хорошо. А, если не хорошо, тогда – еще лучше.

В окружении всех своих, увы, немногочисленных, воинов, ярл вышел на берег. Занавесь жемчужно-палевых облаков сверкала уже кое-где голубыми облатками неба. Чужие шли прямо к берегу на всех парусах – красных, с белыми полосами… серых с синими… черных с зелеными… разных.

– Что будем делать, ярл? – тихо спросил Рольф Кривая Секира. – Стоять здесь вот так – это безумие. Правда, если мы хотим достойно погибнуть – лучше момента не будет.

– Обожди с гибелью, – хмурое лицо Гендальфа вдруг озарилось азартной улыбкой, словно бы ярл что-то придумал, вот прямо сейчас, только что. Что-то такое, что могло бы спасти всех!

– Хальвдан, Херульф, Ерунд! А ну-ка, живо на постоялый двор, да спросите у хозяина самые лучшие одежды, – задумчиво глядя в море, распорядился ярл.

– А ну, как хозяин не даст? – замялся Отважный.

– Тогда возьмете силой. Но, думаю, даст. Он далеко не дурак, я заметил.

Драккары подходили все ближе, не очень-то и торопясь. Не торопясь, спустили паруса, перешли на весла… Хорошо было видно, как, сверкая секирами и мечами, выпрыгивают на мелководье викинги…

– Мы принесли, ярл, – вернувшись, доложил Херульф. – Все, что нашлось у хозяина.

Ярл все рассчитал правильно. Одноглазый кабатчик вовсе не был так глуп, чтобы не понимать – все свое богатство не унести, оно все равно достанется данам. Не этим, так тем. Тем, что высаживались сейчас на берег со своих драккаров.

– Ну, что стоите, как оборвацы? – Гендальф недовольно посмотрел на своих. – Одевайтесь же!

– Ярл, ты хочешь…

– Да! Я хочу, чтобы вы выглядели, как короли. Живо!

Не прошло и пары минут, как вся компания заметно преобразилась. Самому Страннику досталась сверкающая кольчуга и ярко-синий, подбитый струящимся белым шелком плащ, цены немереной, все остальные тоже щеголяли сафьяновыми сапожками, позолоченными и посеребренными шлемами, разноцветными туниками и плащами. В наконечниках копий, на шлемах, в кольчугах, переливаясь, играло выглянувшее из-за облаков солнце.

Чужие викинги уже заметили все это великолепие. Уже побежали…

– Хальвдан, Ерунд… Узнаете кого-нибудь?

Кусок Кольчуги прищурился:

– Да, мой ярл. Здесь Атли Коровья Шкура… и Олав Хитрец… И Бьорн, Свейн, Ивар… Все – люди Торкеля. Но Торкеля с ними нет. И вымпела его не видно.

– Да-а-а, – тихо протянул ярл. – Никак не могу понять, что же заставило дружину бросить своего вождя? Ведь на это нужна причина, и весьма весомая.

– Причина есть, – Хальвдан помрачнел и выругался. – Торкель-ярл оказался колдуном и оборотнем! Когда мы узнали – мы ушли. Но некоторые не поверили, остались… И тогда черный ярл бросил их сам!

Первый отряд чужих воинов, наконец, подбежал к стоящим, размахивая секирами и мечами.

– Приветствую тебя, славный Атли! – вытянув руки, Гендальф с самой широкой улыбкой направился к широкоплечему здоровяку в пестрой коровьей шкуре, накинутой поверх кольчуги.

– Странник? – узнав, викинг озадаченно опустил секиру и приподнял шлем. – Я думал, ты давно в Валгалле, хевдинг!

– Гендальф Странник нынче не хевдинг, а ярл! – выступил вперед разодетый в бархатные одежки Хальвдан. – Владетель многих земель и целого флота. Славнейший из славных!

– Кусок Кольчуги? – вражеский хевдинг недоуменно моргнул. – Это что, правда, ты? Хо! Ерунд! Гудред! Парни… А ходили слухи, будто Торкель-ярл всех вас погубил своим колдовством!