Горничная встретилась с ней взглядом и тут же отвела его. Она явно колебалась, и Александра, видя это, не торопилась спуститься по лестнице.

– Вы что-то видели вчера вечером?

Художница задала этот вопрос, даже не повинуясь мгновенному порыву – слова будто выскочили сами. Девушка покачала головой, но быстрое дрожание ее век убедило Александру в том, что вопрос попал в цель. Горничная что-то знала и боялась сказать.

– Кто-то рылся в моей сумке, вы видели это! – Теперь Александра говорила утвердительно.

– Не-ет… – протянула девушка. Смотреть на нее было жалко, но художница не сдавалась:

– Видели! Вы боитесь назвать этого человека? Послушайте… Сделаем так. Вы скажете мне, кто это, а я скажу вашей хозяйке, что письмо нашлось. Никто ничего не узнает! Тот человек тоже!

– Нет-нет, – быстро ответила горничная. Ее влажные глаза блестели от слез и волнения. – Я ничего не видела. Вас такси ждет.

– Вам нечего бояться! – уверенно заявила Александра. – Хорошо, я попробую сама. Это Анна? Девушка, которая сейчас была в гостях?

Она сама не знала, почему назвала Анну. Перед ее внутренним зрением мелькнуло лицо белокурой девушки, бесстрастное и наивное. Сейчас эта неземная непроницаемость казалась художнице маской. «Фальшивые шедевры часто бывают убедительнее настоящих…»

– Нет! – воскликнула горничная. Ответ был мгновенным и по всей вероятности, правдивым. Девушка была слишком молода и слишком взволнованна, чтобы умело, расчетливо лгать.

– Но кто-то же взял письмо? Женщина? Мужчина?

Не выдержав, девушка отвернулась и принялась карабкаться по лестнице в мансарду. Дверь наверху на этот раз была отперта. Александра, поколебавшись всего секунду, положила увесистый каталог на нижнюю ступеньку и последовала за горничной.

Комната, в которой она оказалась, переступив порог, была обширной, но словно сдавленной с двух сторон крутым кровельным скатом. В дальнем конце виднелось единственное круглое окно, то самое, в котором вчера вечером Александра заметила так взволновавший ее знакомый силуэт. Вдоль скошенных стен тут и там стояли коробки, ящики, чемоданы. Горничная, оглянувшись с затравленным видом, сделала отрицательный жест, словно показывая, что ничего говорить не станет. Она схватила большую плетеную корзину, стоявшую возле перевернутой гладильной доски, и поставила ее посреди мансарды. Намеренно не глядя на Александру, девушка расхаживала из стороны в сторону, снимая белье, сушившееся на струнах под потолком, и укладывая его в корзину. Женщина, остановившись у входа, следила за ней молча, пока у нее не лопнуло терпение. Это случилось через минуту.

– Значит, вы так боитесь этого человека, что предпочитаете потерять место?

– Я не понимаю, – ответила девушка, повернувшись спиной. Ее голос прозвучал глухо. Она нервными движениями складывала негнущуюся, перекрахмаленную и пересохшую скатерть. Полотно ломалось на сгибах с хрустом, как галета. – Не понимаю.

– Понимаете! – отрезала Александра. – И боитесь. Или вам запретили говорить? Хотя бы – мужчина или женщина?

Осененная внезапной догадкой, от которой у нее запылало лицо, она сипло выдавила:

– Эльк Райнике?!

Александра как наяву видела сейчас крошечный дворик перед входом в особняк Стоговски, себя у калитки, Элька на крыльце. «Он вынес мне куртку и сумку, когда я захотела уйти. Он вынес вещи, а эта девушка шла за ним по пятам, с зонтом… Она могла заметить…»

Горничная обернулась. Свет единственной лампы, висевшей на коротком проводе под потолком, падал на ее лицо сверху, отчего лоб казался непомерно выпуклым, а глаза ушли в тень. Красноречивее всего на этом лице были сейчас губы – они поджались, сурово вытянувшись в нитку.

– Эльк Райнике? – повторила девушка, словно не веря своим ушам. – Нет, конечно. Нет! Я никого не видела.

И вновь склонилась над корзиной, уминая уложенное белье.

– Но послушайте… – Александра начинала терять надежду. – Вы же сами себя выдаете, когда говорите, что это не Анна и не Эльк Райнике. Значит, вы знаете, кто это был!

– Не знаю, – упрямо ответила та.

– Раз не хотите говорить, то будете уволены, и я не смогу этому помешать. Очень жаль.

– Вас ждет такси! – вновь напомнила девушка, закрывая наполненную корзину крышкой и рывком поднимая ее с пола.

Держа свою ношу на весу, чуть перегнувшись набок, она теперь смотрела прямо в глаза художнице, внимательно и хмуро. От ее дежурного доброжелательства не осталось и следа. Александре вспомнилось, что говорил об Амстердаме Эльк. «Этот город молниеносно меняет маски… Это кружит голову, раздражает нервы. Многие ненавидят Амстердам за многоликость!» Александра глубоко вздохнула, словно просыпаясь от тяжелого сна:

– Простите. Я поеду, вы правы, такси ждет уже слишком долго.

Губ девушки коснулась тень улыбки. Глаза не улыбнулись – они смотрели все так же пристально, тяжело. Александра, не находя в себе решимости повернуться, уйти, а значит, отказаться от шанса что-то узнать, еще раз обвела взглядом мансарду. В Москве, в доме на Китай-городе, в ее собственной мастерской не было никаких удобств. Углы там заросли паутиной, повсюду громоздился хлам, щелястые дощатые стены были насквозь прогрызены крысами, источены жучком… И все же там было по-своему уютно, на всем лежала печать человеческого присутствия. А это помещение казалось нежилым – ни тахты, ни кресла, ни стула. Негде было даже присесть на минуту.

– Кто-нибудь здесь живет? – спросила художница, берясь за дверную ручку. Она бросила взгляд вниз. С этой позиции хорошо была видна открытая дверь синей гостиной. Оттуда не доносилось ни звука.

– Никто! – Перехватив корзину поудобнее, девушка покачала головой.

– А вчера здесь была какая-то женщина, – возразила Александра.

– Вы ошибаетесь! – Горничная была захвачена врасплох этим утверждением. На этот раз испуганной она не выглядела, но была озадачена. – Здесь никто не живет. Сюда поднимаюсь только я, иногда!

– Женщина с такой вот прической! – Александра собрала над ушами короткие хвостики из волос, показывая, какая прическа была у тени в окне. – Это была та женщина, которая привезла в гостиную торт? В черном костюме, из кондитерской? Может, она переодевалась здесь?

Горничная смотрела на нее ошеломленно и испуганно. «Я кажусь ей помешанной! – догадалась Александра. – Она же попросту меня боится!»

– Нет-нет, – проговорила девушка, ставя корзину на пол и копаясь в накладных карманах короткого холщового передника, повязанного поверх джинсов. – Вот, видите ключ? Хозяйка только час назад дала его мне, чтобы я сняла белье. Вчера никто не отпирал чердак!

И она прокрутила на пальце кольцо, на котором был прицеплен ключ.

– Но кто-то здесь был! – возразила Александра. – Я видела кого-то в окне! Здесь горел свет! Возле окна стояла женщина… Она курила… Я очень хорошо ее видела!