Родители девушки были членами «Армии справедливости». Сколько всего чосонцев убил Ванык? Эщин отомстила за них. Она пыталась сдержать слезы.

– Чосон невероятно тесен, не правда ли? – с грустью спросила Хина.

– Так значит, мы с самого начала не могли быть союзницами.

– Отправляйтесь на кладбище для иностранцев. Там вас будут ждать. А я могу считать, что больше не являюсь вашей должницей.

Судьба была жестока. С того дня как они встретились в доме Ваныка, Эщин и Хина были на одной стороне, но при этом не могли быть союзницами. Эщин сурово посмотрела на женщину, попрощалась и вышла.

К тому времени как девушка добралась до кладбища, уже стемнело. В лунном свете она увидела тех, кто ее ждал. Хаман и Хэнран появились из-за памятника при звуке ее шагов. Слезы навернулись на глазах Эщин.

– Госпожа!

Хаман подбежала к своей воспитаннице и крепко ее обняла. Эти объятия были такие знакомые и уютные.

– Что вы оба тут делаете? Где тетя и Эсон?

– Мы убедились, что они благополучно добрались до Маньчжурии. У них все хорошо, поэтому мы вернулись за вами.

Эщин кивнула на слова Хэнрана. Хаман сказала:

– Только посмотрите, пока меня не было рядом, вы так исхудали. У меня сердце разрывается при виде вас. Я так волновалась, ведь вы ничего не умеете, кроме рисования.

– Так и есть.

Эщин улыбнулась и посмотрела на Хаман. В уголках ее глаз стояли слезы. После такого долгого и трудного путешествия она наконец была в Хансоне. Когда умер дедушка, ей пришлось проститься со многими людьми. А сейчас она услышала, что любимые люди в конце концов обрели себе новый дом и ждали ее там. Ей стало жаль Юджина, который уплыл за море и снова стал одиноким. Эщин обняла Хаман и разрыдалась.

«Считаете ли вы свои действия оправданными?»

«Я поступил необдуманно».

«И зная это, почему вы продолжали свои действия?»

«У меня не было иного выхода. За мной гнались японские головорезы».

«И почему же они вас преследовали?»

«Девушка, которая была со мной, защищала свою страну – Чосон».

«Действия обвиняемого приравниваются к измене, однако, основываясь на показаниях майора Кайла Мура, с которым работал подсудимый, мы примем во внимание смягчающие обстоятельства. Юджин Чхве приговаривается к трем годам тюремного заключения. Он будет уволен с военной службы».

Одетый в потертое пальто, Юджин прошел мимо магазина с музыкальными шкатулками. Он оброс бородой, а его испещренное шрамами лицо свидетельствовали о том, что2 ему пришлось пережить в тюрьме. По возвращении в Америку его ждал суровый суд. Три года он провел в тесной, темной камере.

Юджин направился в церковь. Он сидел на скамье, глядя на крест и держа в руках Библию, которую достал из своей потрепанной сумки. Он молча молился Богу.

– Небесный Отец Джозефа, слышишь ли Ты молитвы тех, кто не молится? Был ли Ты рядом все это время? Есть ли причина, по который Ты перевернул мою жизнь?

Его слова не были жалобой, лишь простым вопросом.

С улицы доносился смех людей. Выйдя из церкви, Юджин пошел дорогой, по которой мысленно гулял с Эщин. Он как будто вернулся в тот день своей юности, когда стоял на берегу Гудзона и ножом отрезал себе волосы, решив стать военным. Сейчас у него не было ни родителей, ни Джозефа, ни любимой. И военное звание он тоже потерял. Он потерял все, но не сетовал на судьбу. Оглядываясь назад, Юджин не жалел, что Эщин появилась в его жизни.

Юджин стоял и смотрел на воду, когда услышал:

– Извините, вы, случайно, не подскажете, как добраться до Колумбийского университета? – Молодой человек в костюме заговорил с ним по-английски, но с чосонским акцентом.

– Вы из Чосона? – удивленно спросил мужчина.

– Так вы тоже из Чосона? Как приятно встретить земляка вдали от дома.

– Пойдемте, покажу. Мне как раз по пути.

Юноша поблагодарил и последовал за Юджином, который шел, не говоря ни слова, глядя прямо перед собой.

– Вы уже давно в Нью-Йорке?

– Я вернулся три года назад. Расскажите мне о Чосоне. С тех пор как я вернулся в Америку, я ничего о нем не слышал. Что с Русско-японской войной?

– Если последний раз вы были там три года назад, то и правда ничего не знаете. Япония выиграла в войне. В девятьсот пятом году Чосон был вынужден подписать договор с Японией[12]. Наша страна, по сути, потеряла свой суверенитет.

Лицо молодого человека помрачнело, а Юджин молча вздохнул. Чосон, который Эщин защищала изо всех сил, в результате потеряла все.

– Японцы учредили генерал-губернаторство, поэтому Чосон теперь находится под их властью. США первыми протянули руку помощи нашей стране и первые же эту руку убрали. Даже американское посольство закрыли. Многие наши соотечественники пытаются рассказать о том, что происходит в стране.

Юджин все потерял, но в нем все еще теплилась надежда, что однажды Эщин приедет в Америку. Он остановился и показал, как пройти к университету.

– Мы почти пришли. Вам вон туда. Идите прямо.

– Благодарю. Думаю, мы встретились не просто так. Могу я узнать ваше имя?

– Юджин Чхве.

Он протянул руку, и молодой человек пожал ее.

– Ан Чанхо.

Глаза юноши сияли.

– Чосон не сдастся просто так, ведь есть те, кто за него сражается, – «Армия справедливости», – сказал Юджин.

– Я один из них.

Оба почувствовали гордость за свою родину. Юджин долго смотрел юноше вслед, а затем пошел своей дорогой. Когда он подходил к вокзалу, его шаги ускорились.

«Небесный Отец Джозефа, слышишь ли Ты молитвы тех, кто не молится? Был ли Ты рядом все это время? Есть ли причина, по который Ты перевернул мою жизнь? Небесный Отец Джозефа, остаток своей жизни я посвящу этому делу. Я долго цеплялся за ложную надежду. Сохрани мою жизнь. Отныне я буду жить, чтобы взлететь».

Он уже сделал первый шаг к возвращению на родину и к Эщин.

В итоге чосонские министры склонили головы перед Японией. Поскольку император тайно отправил людей в Гаагу на конференцию[13], Япония расценила это как предательство, и императору либо оставалось покончить с собой ради спасения своего народа, либо умолять Хасэгаву[14] помиловать его. Люди из общенациональной прояпонской организации «Ильчжинхве» окружили дворец Кёнбоккун в попытке свергнуть императора. Перед тем как подписать договор о протекторате и продать страну японцам, Ли Ванён заключил с ними перемирие и угрожал императору, которому больше некуда было отступать, так как все семь министров его предали. В конце концов он отрекся от престола в пользу наследного принца.