Беспокоит ли его излишнее внимание прессы к его персоне?

— Раньше я много переживал по этому поводу, но теперь совсем перестал, как видите, — вальяжно отвечал Фредди.

В интервью ныне не существующему радио Radiolanda 2000 Фредди признался в любви к аргентинским поклонникам:

— Я привык к совсем другой аудитории. Сердечность и открытость аргентинцев просто поразительна. Я бы очень хотел вернуться еще и еще. Да, не скрою, я люблю аргентинцев за то, что они любят меня, но все должны понимать, что Queen — это не только Фредди Меркьюри. Вы наверняка знаете такие песни, как «Seven Seas Of Rhye», «killer Queen», «Somebody To Love», «You’re My Best Friend» и «Bohemian Rhapsody» — их сочиняли все Queen, не только я.

В латиноамериканском туре впервые были приняты строжайшие меры безопасности. Вдобавок к телохранителям, которые приехали с музыкантами из Англии, к ним приставили местных охранников и переводчиков. Фредди пристроил своих бодигардов надписывать автографы вместо себя — передавали столько открыток и пластинок, что времени физически не хватало. Иногда его охрана приходила в ярость, когда Фредди, дурачась, нажимал все кнопки в лифте огромного отеля, и он останавливался на каждом этаже. Еще он предлагал им бегать наперегонки по отельным коридорам каждый раз, когда ему приходилось кого-то ждать, а это случалось частенько.

В какой-то момент Фредди стал рассказывать всем и каждому — и прежде всего телохранителям, конечно, — о вреде курения. В конце концов он запретил своим шоферам курить в машине. Водители не сомневались, что он заботится о своем здоровье, и остается только вообразить их изумление, когда он невозмутимо закуривал тонкую ментоловую сигарету. «Курение вредит вашему здоровью, а не моему!» — говорил Фредди и сам звонко смеялся своей шутке.

Одной душной ночью Фредди решил отужинать в Los Anos Locos («Безумные годы»), одном из самых дорогих ресторанов Буэнос-Айреса. Его охрана нервничала — речь шла о публичном месте, где никто не мог гарантировать абсолютной безопасности. Настроение телохранителей не улучшилось, когда Фредди стал умолять их не сопровождать его хотя бы в туалет. Уборная располагалась недалеко от стола Фредди, телохранители с легкой душой отпустили его одного и остались ждать за дверьми комнаты для джентльменов. Они не волновались — никто не пытался проникнуть туда вслед за ним. Но когда прошло двадцать минут, а Фредди не появлялся, охрана наконец заподозрила неладное и ворвалась в помещение уборной.

— Мы увидели двух женщин и двух мужчин, осаждавших кабинку, запертую изнутри, — рассказывал один из охранников, — как сумасшедшие, они барабанили в дверцу, умоляя Фредди открыть и раздать им автографы. Из кабинки не раздавалось ни звука. Мы наорали на этих людей и велели им убираться. Когда волнение немного улеглось и Фредди понял, что преследователи ушли, он вышел из своего убежища, бледный и напуганный. «Вы были правы, — произнес он, — я даже в туалет не могу сходить один».

Перед последним концертом Queen на стадионе Velez Sarfield в Буэнос-Айресе президент стадиона сеньор Петрака пригласил музыкантов на барбекю в свое загородное имение. Музыканты оценили просторную виллу Петраки, и вечер развивался просто чудесно, пока не появилась пресса. Фредди сразу напрягся. Дело не в том, что он в принципе не любил журналистов, — я сама встречалась с ним в этом качестве, и он чувствовал себя совершенно комфортно и расслабленно. Что его утомляло, так это однообразные вопросы, которые не переставали задавать из года в год.

— Вот уже лет десять, как я слышу одни и те же глупые вопросы, я выучил их уже наизусть, — сказал он мне как-то.

Так что когда Фредди настигло два журналиста, ни один из которых не знал английского, он был не в лучшем расположении духа. Убедившись, что его собеседники действительно не понимают английского, он договорился с переводчиком, что в ответ на все вопросы будет бормотать бессмысленную чушь, а переводчик в свою очередь ответит первое, что ему придет в голову. Когда интервью вышло, Фредди с переводчиком первые побежали покупать номер журнала. И не без удовольствия отметили, что все бредовые ответы пошли в печать, кроме одного, имевшего отношение к Диего Марадоне.

На чемпионате мира по футболу в Буэнос-Айресе в 1978-м сборная Аргентины впервые завоевала титул чемпионов мира, и футбол стал второй национальной религией. Марадона являлся то ли пророком, то ли живым богом, и Queen уже давно издалека восхищались им. «Этот человек живет стремлением к совершенству», — сказал мне как-то Брайан.

Фредди познакомился с Марадоной на вечеринке, проходившей в пригороде Буэнос-Айреса, Кастеляре, и пригласил его на последний из концертов Queen на стадионе Velez Sarfield. Марадона немедленно согласился.

— Фредди толком не знал, кто перед ним, просто понял из реакции окружающих, что человек непростой, — рассказывал Питер Фристоун. — Фредди никто не мог назвать большим поклонником футбола. Ноги футболистов, это да. А лучше регбистов!

Тем не менее Фредди был очарован юной звездой футбола. Ведь в их судьбах немало общего — оба происходили из самых простых слоев и отличались ненасытной жаждой успеха. Марадона появился на сцене, вызвав экстатический вал аплодисментов. Стянув свою футбольную майку с номером «10», он надел фирменную майку Queen с обложкой сингла «Flash». Затем объявил «Another One Bite The Dust» и скрылся за кулисами, а Queen обрушили на аудиторию всю мощь одного из самых любимых в Аргентине хитов группы.

Впоследствии журналисты обвиняли Фредди, что эпизод с Марадоной и майкой «Flash» был просто ловким рекламным трюком (и не исключено, что был соответственно оплачен). Фредди гневно отвергал эти измышления.

— Публике понравилось, а это главное, — говорил он. — Что скажет по этому поводу пресса — дело десятое. Я делаю, что сам считаю нужным, не думая, что об этом подумают журналисты.

И все же путешествие в Латинскую Америку состояло не только из восторгов и эйфории. Толпы фанов и журналистов преследовали Фредди повсюду, и большую часть времени он не сводил публику с ума, а прятался от нее за неприступными дверьми дорогих отелей. Он не мог и шага ступить по городу незамеченным, и поэтому спал дольше обычного, редко выбираясь из своего номера раньше двух дня. Свита Фредди сбивалась с ног, отыскивая все новые изысканные рестораны на каждый вечер, но Фредди в то время ел очень немного. Только шопинг продолжал приносить ему прежнее удовольствие. Он мог купить за раз двадцать пять пар носок, десять одинаковых футболок и еще двадцать пар спортивных трусов. На недоуменные вопросы телохранителей, что он собирается делать с такой грудой одежды, Фредди честно отвечал, что в детстве и отрочестве никогда не мог купить себе того, что хотелось, и сейчас наверстывает упущенное.

— Фредди в любой момент мог впасть в детство и начать вести себя как маленький, — рассказывал один из телохранителей, — как это случилось, например, в Японских садах Буэнос-Айреса. Сады со сложной системой тропинок и мостиков полностью очаровали Фредди, заявившего, что воссоздаст такие же, как только приедет в Лондон. В какой-то момент он забрался на вершину водопадика, чтобы сделать фотографию. Охранник сада бросился, чтобы стащить его оттуда, и мне пришлось висеть у него на руках, объясняя, кто такой Фредди и что можно один раз разрешить ему сделать эти фотографии. А Фредди не слез, пока не сделал все, что планировал, затем еще покормил золотых карпов, оставил несколько автографов и расписался в книге посетителей.