Агент по-простому оперлась на колени, наклоняясь вперёд и выдавая интерес:

— Ну хоть дошли?

— А то как же, — дракон оперся о монструозный стол, скрестил руки на груди и с полной серьёзностью подтвердил: — Через двенадцать дней, опухшие и с больными головами, понурившиеся и несчастные, готовые погибнуть на месте не то что от звона мечей, но даже от каждодневного городского шума. Они практически готовились просить о милости эвтаназии, дабы прекратить мучения.

— И что, вняли обороняющиеся их мольбам?

Лео запустил пальцы в волосы и с силой почесал затылок:

— Ну как… Понимаешь, с нашей стороны люди тоже дюжину дней скучали. Домой нельзя — оборона же. Да и жёны злые, опять-таки, ждут. Ну они и… Тоже, в общем, выпили немного. А потом ещё немного. И ещё…

— Если ты сейчас скажешь, что обе стороны полегли от алкогольного отравления, я назову это самым эпичным сражением из всех возможных!

Дракон вытянул шею, пытаясь сообразить, насколько внимательно слушает Ли, но, убедившись, что всё внимание хозяина дома занял котелок с требующей разогрева кашей, всё-таки решился:

— Ну как полегли… Полегли, но уже позже, когда праздновали победу.

— Чью?! — Пижма аж привстала, тут же об этом пожалев и скинув туфли, мысленно занесённые в список наиболее серьёзных пыточных инструментов. А ведь Ленора на таких в имении ходит целый день, начиная не то что с завтрака, а с умывания перед ним. Святая женщина!

— Общую, — смущённо прокашлялся Леонард. — Они, понимаешь, друг на друга посмотрели, посмотрели…

— Принюхались ещё, наверное.

— Тоже не исключено. Ну и сели рядышком. Молча.

— Молча… Молча. Молча?! — агент, изо всех сил сдерживаясь, выразительно заколотила туфлей по столу, но выдержала и не расхохоталась. — Молча? Так это и было ваше великое молчание?

Лео осторожно отобрал обувь — не дело мусорить за столом — и ровненько, носочек к носочку, выставил у дверей.

— Ну да. Люди, которых послали, чтобы перерезать друг друга, без единого слова всё поняли и устроили молчаливую забастовку!

Дракон с восторгом указал на хозяина дома:

— Ли — потомок воинов, отказавшихся от бессмысленного кровопролития! Это ли не подвиг?

— Лёня, — вкрадчиво поинтересовалась Пижма. — У тебя когда-нибудь было похмелье?

— Ну… Я один раз напился, было дело, — осторожно подтвердил он.

— И?

— Голова немного болела…

— Нет, Лёва, не было у тебя похмелья, — заключила агент и, чтобы не разваливать чудесную легенду, обречённо подтвердила: — Да, это и правда великий подвиг.

— Ы-ы-ы! — удовлетворённо бухнул на стол три тарелки Ли.

— Да мы, вроде, перекусили уже…

Леонард накрыл агенту рот ладонью:

— Невежливо отказываться. Мы с удовольствием с вами поужинаем, спасибо. Тем более, — обратился он уже к Пижме, — я терпеть не могу все эти изыски из совета магов.

— Ага, оно и видно. Тарталетки наворачивал так, что непонятно, куда в тебя столько помещается, — девушка ущипнула дракона за костлявый бок.

— Так то мелочь всякая! А вот каша со шкварками — это уже серьёзно, это по-нашему.

Пока Лео потирал ладошки, заинтересованно принюхиваясь, Ли хлопнул себя по лбу: главное-то забыл!

— Ы? — указал он себе на шею пальцем и подмигнул.

— Ыгы, — быстро сообразила, что к чему, агент.

Дракон недоумённо поворачивался то к одному, то к другой. Ли мотнул головой: пошли, мол, поможешь выбрать. Выбрать Пижма была не дура и поднялась с готовностью, но оказавшись в подвальчике, снова заставившем вспомнить о вкусовых пристрастиях маньяков и извращенцев, слегка струхнула.

На маленьких деревянных полках красовались с шизофренической тщательностью расставленные бутылки с содержимым разных цветов и, если прозрачная мутноватая жижа в некоторых не допускала двоякого толкования, то красноватая, а то и ярко-алая, со странными розовыми вкраплениями, заставляла задуматься о нехорошем. Довершал картину аппарат, занимающий большую часть подвала и возвращающий агента мыслями к не самому приятному дню в Лимбе, что она провела в подвалах имения Ювеналия. Аппарат пыхтел, бухтел, периодически пыхал густым вонючим паром и, что самое неприятное, переваривал в своих недрах огромную порцию коричневато-красного месива.

Агент попятилась, больше всего надеясь, что хорошо запомнила дорогу и не споткнётся сейчас на ровном месте, что, как известно, всегда и случается в фильмах ужасов.

— Ы? — удивлённо обернулся Ли, но, проследив взгляд девушки, кровожадно осклабился и протянул огромную руку в её направлении.

— Мы, наверное, пойдём, — осторожно отодвинулась она. — Поздно уже. Не станем вам досаждать.

Но косматый, лохматый, показывающий жёлтые зубы в переплетении волос мужик не собирался отпускать ненужного свидетеля просто так.

— Ы-ы-ы! — взревел он, бросаясь на агента и перекрывая все пути к отступлению.

Позже Пижма утверждала, что ни на мгновение не поверила, будто в подвале и правда перерабатывали человечину. На скудость воображения девушка никогда не жаловалась, а то и правда ответственно дорисовало к невнятному месиву, перевариваемому самогонным аппаратом, парочку комплектов рук и ног, но кто ж в здравом уме верит фантазиям? Тем не менее, рефлексы, как и полагается рефлексам правильного телохранителя, сработали быстрее головы.

Она подпрыгнула и оттолкнулась от одной из полок. Треск, звон, рёв маньяка и пыхтение его дьявольской машины переплелись в отчётливый саунтрек ужастика.

— Мужик, лучше по-добру нас отпусти! Я тоже психопатка! — предупредила Пижма и, вместо того чтобы бежать, пошла в атаку.

И без того натёртая туфлей и перетруженная нога встретилась с самой крепкой физиономией, с которой ей приходилось знакомиться прежде.

— А-а-а-а! Дура-а-а-а! — заорал Ли, хватаясь за брызнувший кровью нос. Только сейчас стало понятно, что цвет содержимого адской машины всё-таки сильно отличался от артериального и больше походил на банально-малиновый.

Леонард скатился с лестницы и рухнул к ногам женщины, которую, вообще-то, бежал спасать. С достоинством поднялся, отряхнул штаны, поправил волосы и принял крайне неумелую боевую стойку:

— Что у вас случилось?

— Баба твоя мне нос расквасила! — обвинительно выставил палец Ли.

Пижма повыше задрала руки, сдаваясь:

— Я не виноватая! Это он меня спровоцировал! Тут вон полные крови младенцев бутылки стоят!

Лео принюхался. Потрогал лужу, лизнул ладонь.

— Я не очень разбираюсь в самогоне, — честно заявил он, — но этот, кажется неплох. А аппарат вы сами сконструировали? Примите моё восхищение! Чудесная, тонкая работа!