Ли зарделся и наверняка начал соответствовать цветом лица оттенку носа, но за бородой всё равно не разглядеть.

— А ещё он мычал, как людоед какой-то!

— Ы? — удивлённо отпрянул подпольный зельевар.

— Ты-ты! — Пижма поднялась на ступеньку, чтобы не напороться на стекло босыми ступнями. — Если умеешь нормально говорить, чего раньше немого из себя строил?

— Повода не было. Раньше, — с достоинством прогнусавил Ли, — ни одна ненормальная не ломала мне нос.

— Ты долго собираешься там стоять?

Пижма цыкнула и сильнее прижала ухо к шершавой двери, вслушиваясь в тяжёлые шаги Ли в соседней комнатушке. Комнатушка, почти каморка, видимо, с трудом вмещала бугая, но тот всё равно требовательно запихал гостей в удобную спальню, а сам почти час топтался, пыхтел и горестно вздыхал, пытаясь устроиться поудобнее.

— Сколько понадобится! Не верю я в человеческий альтруизм, — огрызнулась агент, сильнее, до боли втискиваясь ухом в дверь.

— Или тебе просто не доводилось встречать хороших людей. Ложись спать, — Лео приглашающе откинул кривоватое старенькое одеяло и первым прямо в обуви плюхнулся в кровать. Небось устал не меньше, а всё вежливо поддерживал разговор, пока подруга откровенно клевала носом над тарелкой с недоеденным ужином. — Что?

Пижма поскорее отвернулась и злобно засопела:

— Ничего! — и правда ничего. Просто этот паршивый тощий донельзя радостный мальчишка смотрится в кровати так… правильно. Закинул руки за голову, щурится с довольным видом и в ус не дует, что поблизости может притаиться враг. И почему-то самым верным решением казалось не охранять поганца, а устроиться рядом, прижаться к его боку, неудобно подвернув под себя руку, чтобы лежать теснее, и не двигаться долго-долго, чувствуя, как затекают конечности и как сладко тянет чуть ниже груди.

Агент скрипнула зубами, мысленно выругавшись сама на себя и… тоже залезла в кровать.

— Двинься! — грубо пнула она дракона, вопреки сказанному притягивая его к себе поближе.

— Ой, прости! — Лео мгновенно покраснел и кубарем скатился на пол. — Я как-то не подумал… Девушка… В постели… С почти незнакомым…

Пижма затолкала в дальний угол памяти все выпавшие на её долю случаи «в постели с почти незнакомым» и свесила голову:

— В прошлый раз тебя это не смутило.

— В прошлый раз я был в драконьей форме…

— А утром — голым. И прекрасно себя чувствовал!

Лео чудесным образом умудрился совместить сразу четыре оттенка лица и предпринял попытку заползти под кровать, откуда был насильственным образом вытащен крепкой агентской рукой и водворён на место:

— Свои ж люди, чего теперь в стесняшки играть, — фыркнула Пижма так равнодушно, что почти что сама себе поверила.

— Просто раньше я как-то об этом не думал, — смутился Леонард, изо всех сил стараясь не смотреть на грудь агента, в горизонтальном положении ещё более демонстративно выскакивающую из декольте. Вообще-то, тут он соврал. Всё-таки Леонард был скромным драконом, но никак не фригидным, поэтому и о груди, и о самой Пижме и о других частях её тела, с коими ему довелось познакомиться, он думал исправно и неоднократно, иногда раза по три на дню, но терпеливо делал вид, что встающие перед внутренним взором прелести его интересуют чуть менее чем никак.

Вызывающая же в драконе совершенно неподобающие лорду мысли девушка, словно нарочно (словно ли?), потянулась и выгнула спину, чем вынудила Лео поскорее отвернуться.

— В общем, спокойной ночи, — скороговоркой пролепетал он, направляя все силы на то, чтобы думать о неприятных, толстых и бородавчатых жабах. Жабы из фантазий, тем не менее, очень скоро лезли целоваться и приобретали куда более человеческие, чем им положено, очертания, одна за другой превращаясь в высоких упрямых девиц с короткими растрёпанными волосами.

Девушка обиженно скрестила руки на груди и откинулась на подушку, взметнув из неё внушительное облако пыли. Мужчина рядом с ней, такой близкий, так бессовестно вкусно пахнущий и наверняка невероятно горячий наощупь, безмятежно сопел, словно она не пыталась ненавязчиво коснуться плечом его спины.

— Лёня, — Пижма требовательно потрясла дракона за плечо и подозрительно протянула: — А тебя, того, вообще женщины интересуют?

— С научной точки зрения?

— С эмпирической, блин!

— Конечно! — обрадовался тот и принялся загибать пальцы: — С точки зрения психологии вы удивительны, без вашего вклада в развитие магии мы не достигли бы подобных высот, Древо предпочитает общаться с женщинами, это тоже факт…

— Леонард!

— Что?! — недоумённо отпрянул дракон.

Нет, так продолжаться не может! То ли этот грёбаный ботаник придуривается, то ли и правда не понимает намёков. Не то чтобы Пижме впервые приходилось брать дело в свои руки, но почему-то бездействие и глупость этого конкретного мужчины злили до одури. Хотелось влепить ему такую пощёчину, чтобы его дурацкие очёчки… Ладно, для начала хотелось надень на него его дурацкие очёчки, потому что, чёрт возьми, Лео прав: смотрелся он в них невероятно привлекательно. Так вот, хотелось сначала надеть очёчки, а потом влепить такую оплеуху, чтобы они улетели в противоположную стену; хотелось врезать ему хорошенько, чтобы выбить остатки дыхания; хотелось схватить, прижать и целовать, оставляя на бледной коже пунцовые следы, крайне однозначно отгоняющие соперниц к другим, менее занятым кавалерам; хотелось…

Да пошло всё к чёрту! Пижма оседлала дракона, попутно отметив, что женщины его явно интересуют, да ещё как.

— Я тебе нравлюсь? — с вызовом сощурилась она.

— Странный вопрос, — Лео смущённо поёрзал на кровати, тщетно пытаясь скрыть, как сильно ему нравится агент. — Конечно!

— Так в чём проблема?!

Он не понимал. Правда, не понимал. Глаза дракона, огромные, честные, светлые глаза смотрели совершенно искренне, но растерянно. И агента не пугали ни заалевшее в них пламя, ни сузившиеся зрачки, ни тонкая сетка раскалённых сосудов, выступившая на веках. Это был её дракон, её и ничей больше. Пальцы саднили, подрагивали от желания… необходимости обрисовать этот упрямый подбородок, острый, кривоватый нос, тонкие губы, нужнее которых не найти уже нигде; запомнить, поставить клеймо, нарисовать чёртову печать из ЗАГСа прямо посреди наморщенного в раздумьях лба!

Пижма склонилась, напрашиваясь на поцелуй, но получила самую дурацкую фразу из всех возможных, хоть и переплетающуюся с дурманящим ароматом ромашки:

— В смысле?

Она всё-таки его стукнула. Не так сильно, как хотела, и точно слабее, чем он заслуживал, и отвернулась. Босые ноги обожгло внезапно ставшими ледяными досками. Уйти. Встать и уйти, чтобы не унижаться ради какого-то… мальчишки! Именно мальчишки. Мужчина бы не упустил момент, не повёл бы себя так глупо. Но она осталась на месте, гипнотизируя дверь взглядом.