Глава семнадцатая

Пятно в небе тускнело, опускались сумерки.

Борис стоял возле ворот и глядел, как на чёрном песке появляются излучающие зеленоватый свет зигзаги. Казалось, невидимый художник делал невидимой кистью извилистые мазки, которые через какое-то время исчезали. Фантастическое зрелище. При других обстоятельствах Борис подумал бы, что это красиво, но сейчас ему всё виделось зловещим, предвещающим очередную беду.

Третья ночь в этом поганом мирке. Будет ли четвёртая, пятая или всё закончится сегодня? Борис очень старался сохранять ту искорку оптимизма, что вопреки всему ещё теплилась, но сейчас, когда пространство темнело, это было трудно. В сознании как будто не спеша открывалась дверца, через которую пока ещё тонким ручейком просачивался страх. Но скоро дверца откроется полностью. Ночь сделает всё, чтобы она открылась, Борис в этом не сомневался.

Один за другим за периметром начали появляться силуэты сумеречных люди. Как и раньше они словно бы выходили из невидимых щелей в пространстве. Борис теперь воспринимал их, как одно целое, как часть некоего бледного существа, о котором Маргарита рассказывала Валентине. Бесцветные пока молчали, и Борис многое отдал бы, лишь бы больше никогда не слышать их шелестящих голосов.

Он взглянул на окна зелёного дома. Марина, Капелька и Валерий с Вероникой недавно заявили, что нынешней ночью на улицу не выйдут. Виталий промолчал, но пока он с остальными сидел в гостиной с плотно зашторенными окнами. Борису хотелось к ним присоединиться, но он решил сначала проведать Валентину и Прапора. Пару часов назад он уже ходил к ним с Виталием, они принесли поесть и чай в термосе. Валентина тогда так и не вышла из дома, а Прапор с удовольствием выпил чаю.

Едва Борис вышел со двора, как увидел нечто поразительное и неожиданное. Железная дорога. Откуда она взялась? Только что её не было, и вдруг возникла. Как те чёрные убежища прошлой ночью. Излучающие зелёный свет рельсы тянулись вдаль и терялись в сумерках.

— Охренеть, — озадаченно пробормотал Борис. — И что же ты задумал на этот раз?

Но его ждал очередной сюрприз. Раздался гул. Вдалеке вспыхнул свет фар. Из полумрака на огромной скорости буквально выскочил поезд. Неестественно резко он остановился рядом с периметром. Только что мчался и вдруг застыл, противореча всем законам физики. Поезд был более чем странным. Он походил одновременной на змею и ракету. В окнах горел зеленоватый призрачный свет, на вагонах сияло слово «спасение».

— Охренеть! — повторил Борис, признавая, что бледное существо, кем бы оно ни было, умело удивлять. Футуристический поезд? Это было действительно из ряда вон.

Разглядывая вагоны с сияющим словом «спасение», Борис потерял ощущение времени. А потом словно от транса очнулся и поймал себя на том, что стоит с открытым от изумления ртом, как ребёнок, которому показали удивительный фокус. Он представил себе, что бледное существо сейчас смотрит на него глазами всех этих сумеречных людей и смеётся: «Ну что, мужик, сумел я тебя зацепить?» И ведь да, чёрт возьми, к сожалению, сумел. Зло может быть интересным — это факт.

Мысленно выругав себя, Борис отправился куда собирался. В голове крутились строки из песни группы «Аквариум»:

«Этот поезд в огне,

И нам не на что больше жать.

Этот поезд в огне,

И нам некуда больше бежать…»

Актуально. Бежать действительно некуда. Разве что в поезд, горящий зелёными огнями.

Через пару минут он уже был у дома заражённой женщины. Сел на скамейку рядом с Прапором. Помолчав немного, задал вопрос, на который и так знал ответ:

— Как она?

— Ей совсем недолго осталось. Это серое дерьмо уже и на лице. Она полчаса назад на крыльцо выходила, мы с ней поговорили немного, — Прапор сокрушённо покачал головой. — Чёрт, меня так и подмывает в дом зайти и хоть что-нибудь для неё сделать. Знаешь, Борис, она изо всех сил старалась не показать, как ей больно, даже пару раз улыбнулась. Но я-то видел, бляха-муха, всё видел. Эта боль в её глазах…

Он поднялся со скамейки, подошёл к забору и взглянул в промежуток между домами.

— Объявились, твари. Легки на помине.

— Вот только сегодня они подозрительно молчаливые, — заметил Борис. — И, кстати, там справа ещё поезд, рельсы. То ещё зрелище.

— Правда? — удивился Прапор, а потом скривился. — Нет, даже видеть не хочу. Уверен, эти твари очередную пакость задумали.

Словно подтверждая его слова, тишину разорвал оглушительный вой сирены. Звуковые волны как будто набухали, давя на барабанные перепонки, а потом сужались. У Бориса этот тревожный вой ассоциировался с войной, с надвигающейся смертью.

Минут через пять сирена стихла. Вокруг периметра из песка выросли огромные табло с горящими зелёным светом четырьмя нулями. Послышался шелестящий хор голосов:

— Спасайтесь… Бегите все в поезд… Мы старались это предотвратить, но у нас не получилось… Бегите, спасайтесь, через пятнадцать минут взорвётся ядерная бомба и от ваших домов даже пепла не останется… Верьте нам, мы желаем вам только добра, мы хотим, чтобы вы выжили… Садитесь все в поезд, он отвезёт вас в безопасное место…

Отсчёт времени начался. На многочисленных табло быстро менялись цифры, обозначающие секунды.

— Ого! — Прапор повернулся к Борису. — Я не ослышался? Они сказали «ядерная бомба»?

— Точно, так и сказали. Через пятнадцать минут взорвётся.

— А эти говнюки не теряют надежды нас выманить.

В окне появилось и исчезло лицо Валентины. Снова завыла сирена. От этого проклятого звука у Бориса зубы сводило, но хуже всего было ожидание. Наверняка грядёт что-то масштабное. Неужели действительно ядерный взрыв? Вернее, его имитация. Но даже если это уловка, всё равно было жутко. Он напомнил себе: то, что там, не может оказаться здесь! Это правило! Однако Борис сознавал, что один только вид ядерного взрыва может заставить забыться. Может заставить поверить, что всё по-настоящему. И что тогда? Бегство в поезд со словом «спасение» на вагонах? Не лучше ли прямо сейчас вернуться в зелёный дом и вместе с остальными спрятаться в подвале? Чтобы ничего не видеть и не слышать. Это была хорошая идея, однако Борис не сдвинулся с места. Какая-то его часть хотела это увидеть. Та часть, что отчаянно искала ответы во всём, даже в чём-то страшном. Та часть, что желала противостоять этому миру.

Сирена стихла, но тишина продлилась недолго. Её нарушили голоса сумеречных людей:

— Мы вчера сумели сделать так, чтобы самолёт не рухнул на ваши дома… Это было очень трудно, но мы справились, мы спасли вас… А теперь вы должны спасти самих себя… Бегите