– Не более чем все остальное. И потом ты ведь именно этого хотела. Разве не так?

– Да, этого. Мы сделаем это сегодня?

Мартынов подхватил девушку на руки и шагнул вместе с ней к диванчику, на котором она только что сидела. О том, что он не собирался сегодня демонстрировать Лизе деформированную ладанку, Арсений как-то сразу забыл. Лиза обвила его шею руками.

– Сегодня? Да? – продолжала вопрошать она, заглядывая Мартынову в глаза.

Он бережно опустил ее на диван.

– Не сегодня, милая. Даже я никогда не позволяю выходить себе на дело без какой-либо предварительной подготовки. Надо все как следует обдумать, обмозговать… Налет – дело серьезное.

– Я тебе верю. Ты ведь на налетах собаку съел.

– Это точно.

Мартынов накрыл девушку своим телом, и его ловкие проворные руки заскользили по Лизиной груди. Она расстегнула две верхних пуговицы на его рубашке. Пальцы у Лизы были теплыми и нежными. Мартынов чувствовал себя на взводе, как готовый к немедленному выстрелу «наган».

– Ну а если не завтра, то когда? – томно вопросила Лиза.

Мартынов помог стянуть ей с себя рубашку. Покореженная ладанка закачалась у Лизы перед глазами, но в этот момент девушка не способна была замечать ничего вокруг.

– На этой неделе. Как только буду готов, я дам тебе знать.

– Я люблю тебя, Арсений…

Казалось, Лиза хотела добавить к этой фразе еще что-то, но Мартынов уже не позволил ей. Он закрыл рот девушки страстным горячим поцелуем.

Согласно договоренности с Петром Лазаревичем она три дня жила в гостинице «Метрополь», гуляла вечерами в полном одиночестве по набережной, наведывалась в рестораны. В общем, вела себя так, как, по мнению обер-полицмейстера, и должна была вести себя скучающая состоятельная дама, явившаяся в Москву из-за границы, влекомая чувством щемящей ностальгии. Пороховицкий почему-то нисколько не сомневался, что рано или поздно маравихер должен клюнуть на подобный вариант. Варвара Алексеевна была склонна верить старинному приятелю графа. Но как там выйдет на самом деле – предугадать было сложно.

Дома ей появляться не полагалось. Равно как и в обществе своих прежних знакомых. Пороховицкий считал, что Змей тщательно отслеживал свою очередную жертву, прежде чем войти с ней в контакт…

– Я буду к вечеру.

Варвара Алексеевна передала ключ от нумера молоденькому портье и горделиво прошествовала через холл к выходу из гостиницы. В кресле напротив ресторанной залы с газетой в руках расположился усатый господин в черном котелке. Варвара Алексеевна знала, что это наблюдавший за ней шпик. Второй исполнял роль швейцара. Этот был постарше лет на десять. Из-под форменной фуражки выбивались седые пряди волос.

За истекшие три дня шпики менялись, но Варвара Алексеевна уже научилась выделять их из общей массы по тем взглядам, которые они бросали в ее сторону. Цепким и профессиональным. Дескать, вам не о чем беспокоиться, барышня, мы здесь, и мы начеку. Однако Варвара Алексеевна и не испытывала никакого опасения. Маравихер – не душегубец, а следовательно, все, чем она рисковала в случае провала операции, так это выданными ей под роспись казенными драгоценностями. Впрочем, подводить Петра Лазаревича ей совсем не хотелось…

Она вышла из гостиницы, и тут же с козел одной из пролеток лихо соскочил молоденький прыщавый возница.

– Экипаж, барышня? – прогундосил он. – Куда прикажете? Домчим с ветерком-с.

Парнишка незаметно подмигнул Варваре Алексеевне правым глазом. Еще один соглядатай.

– К Красным Воротам, – ответила девушка.

– Прогуляться, значит, решили? Это мы мигом. Пожалуйте, садитесь.

Он помог Варваре Алексеевне забраться в пролетку. Сам вернулся на козлы и тут же с залихватским гиком ударил хлыстом. Лошади помчали. Варвара Алексеевна невольно улыбнулась. Молодой сотрудник департамента полиции действительно вел себя, как заправский кучер. И не отличишь вовсе.

– Как Петр Лазаревич? – спросила она, когда экипаж удалился от «Метрополя» на пару кварталов.

– Нервничает, – не оборачиваясь, откликнулся парнишка.

Его немногословность не располагала к дальнейшему общению, и Варвара Алексеевна не решилась задавать никаких вопросов. Ей только хотелось лишний раз убедиться, что сидящий на козлах человек – один из подчиненных Пороховицкого.

Однако, свернув на Малую Никитскую, шпик заговорил сам.

– Вы только не волнуйтесь, Варвара Алексеевна. И ни в коем случае не вздумайте оглядываться. Пока. – Парень по-прежнему обращался к ней, глядя на мостовую, то и дело обрушивая хлыст на крупы лошадей. – Кажется, мы дождались того, чего хотели.

– В самом деле? – встрепенулась девушка. – Он клюнул?

– Трудно сказать наверняка. Но за нами от самого «Метрополя» катит еще одна пролетка. В ней пассажир. Брюнет. В светлом суконном пальто. По описаниям вроде похож, но… Вы, главное, не волнуйтесь. Хорошо?

– Я и не волнуюсь. – Варвара Алексеевна боролась с искушением обернуться. Не столько из страха, сколько из любопытства. – Но если вы не уверены до конца, как мы узнаем?.. Как мы узнаем, что это именно он?

– У нас есть портрет. И у меня, и у Кирилла Игнатьевича. Но сейчас посмотреть не могу.

Варвара Алексеевна не стала уточнять, кто такой Кирилл Игнатьевич. Она вообще ничего больше не стала спрашивать. Замолчал и «возница». Весь путь до Красных Ворот они проделали в полной тишине.

Коляска остановилась. Паренек помог Варваре Алексеевне спуститься.

– Видите? – шепнул он.

Она позволила себе оглянуться. Ярдах в трех позади них остановился еще один экипаж. И него вышел молодой человек с черными, как смоль, волосами и с тонкой ниточкой усов над верхней губой. На нем действительно было светлое пальто, хромовые сапоги, а голову венчала такая же светлая широкополая шляпа. В зубах молодого человека дымилась залихватски прикушенная папироса.

– Похож, – буркнул себе под нос шпик. – Очень похож. Сейчас сверимся с портретиком… А вы идите, Варвара Алексеевна, идите. Ведите себя естественно и положитесь на нас. Если это он, мы уж его не упустим. Будьте покойны.

Со стороны Сермяжного переулка подкатила еще одна пролетка с двумя пассажирами. Мужчина и женщина. Он что-то рассказывал ей, размахивая руками, а дама в ответ звонко смеялась, то и дело хлопая своего кавалера по плечу. Все выглядело до крайности правдоподобно, если бы не одно обстоятельство. Даму Варвара Алексеевна видела впервые, а вот мужчина был тем самым, который несколько минут назад сидел в холле «Метрополя» с газетой в руках. Вероятно, это и был Кирилл Игнатьевич.

Варвара Алексеевна неспешно двинулась по тротуару, с удовольствием подставляя лицо полуденным лучам солнца, столь редким в это время года.