но это уже их выбор. Другие уйдут и, есть большая вероятность, смогут научиться сосуществовать мирно и с нами,и с планетой.

– Ну что же… спасибо вам… от источника информации, - улыбнулась я.

– Я нанес обиду? - тут же насторожился Фарэй. - Такой цели не было.

– Нет, ничего такого, – заверила его я, отмахнувшись.

– Могу я тогда попросить тебя не информировать об этом Инайолу, когда вы снова встретитесь?

– Э-э-э… – ух ты, а парень вон как “очеловечился”! Это следствие долгого общения со своей подругой? – Конечно, можно.

– Динэр! – внезапно шагнул мне навстречу безымянный эсретан. - Я иду с вами.

– О,ты взял имя? - изумилась я, зато Роутэг издал некий ворчащий звук за моей спиной.

– Да. Если в пути моего брата Роутэга ликвидируют, я буду претендовать на право быть твоим, - по-эсретански без лишних обиняков заявил черный.

Не представляю, как на это должна реагировать, поэтому просто запрыгнула на платформу молча. Может для самих черных это в порядке вещей, но меня что-то покоробило, как будто Динэр мог накаркать дурное.

По пути в долину мы опять нарвались на снеговую тучу, а когда стали замедляться, я стала жадно всматриваться в быстро приближающийся и увеличивающийся родной скит. Сердце забилось тревожно, везде лежал слой свежего снега, и не было заметно ни единой цепочки следов на нем. Из трубы не поднимался дым, не видно ни души. Что-то случилось? На скит могли напасть? Изотянам пришлось спешно уйти почему-то,и они забрали с собой моих собак? Я со все большим напряжением шарила по двору и окрестностям глазами, а в ушах зашумело от зачастившего пульса.

– Элли? – Роутэг прижался к моей спине, уловив наверное мое состояние.

– Собаки… – начала я и сразу же осеклась, выдохнув с облегчением.

Один из снежных холмиков у самого навеса лопнул изнутри, и оттуда с ликующим лаем вынырнул Аэль. Следующим появился Рох, а через секунду и старшаки. А как только платформа приземлилась,из дома выскочил радостно лыбящийся Евсей, на ходу надевающий меховушку.

– Элли вернулась! – завопил он. – Вернулась целехоньқа!

Глава 26

– Элли-Элли, ну расскажи, че там и как? - запрыгал рядом Евсей, успешно конкурируя с собаками, стоило только спрыгнуть с платформы. – Ну, Элли-и-и, же!

Я улыбнулась ему, присела и вдоволь наобнималась с собаками, спрятав в их мохнатых шубах прорвавшиеся все же слезы отпустившего страха, прежде чем отвечать. Из дома вышли Серен с отцом,и я поднялась и поздоровалась.

Все трое эсретанов, не мешкая, взялись за погрузку моих оставшихся пожитков, оставив меня поговорить с отбывающими изотянами. Их уже собранные в путь мешки стояли у края деревянного настила под навесом, ждали, видимо, только моего прибытия. Роутэг отстал от братьев только на минуту, указав на забытый до этого момента серебристый предмет, который вручил при отлете. Больше всего он напоминал брусочек размером чуть больше ладони.

– Элли, это пища, - Роу коснулся пальцем крошечной выпуклости на гладкой поверхности,и что-то щелкнуло, и в том месте выдвинулась небольшая трубочка, а сам “брусочек” потерял прежнюю жесткость. - Употребляется порциями по мере необходимости, сохраняет пригодность в течении семи суток. Выдави в рот сколько нужно, а после запечатай контейнер нажатием на трубку-клапан до следующего употребления.

Объяснил и ушел, а я подняв глаза от штуки в своей руке, наткнулась на тақой умоляющий взгляд помирающего от любопытства мальчишки, что сразу протянула контейнер ему.

– Евсей, а ну-ка за ложкой сгоняй сначала! – остановил его руку на подлете ко рту строгий окрик отца.

Евсей сунул мне источник питания обратно и умчался, крикнув “чур без меня ничего не рассказывать!”

– Жить-то там сможем, Элли? - спросил меня Дыдым.

– Да, приспособимся, – кивнула ему я.

– Ну так нечестно! – завопил мальчишка, появляясь в дверях с моей деревянной ложкой.

– Я ничего ещё и не рассказывала, - успокоила я его, и как только подскочил, выдавила в подставленную ложку некую серовато-розовую массу.

– Чего за места там, Элли? – спросил Серен, пока его младший брат изучал содержимое ложки с таким вниманием, что прямо глаза в кучу сoшлись.

– Лес видела,только не такой, как наш. Деревья огромные и все зеленые.

– Это по зиме-то? - удивился Дыдым, наблюдая как сын таки лизнул странную массу.

– Там нет зимы. Тепло, жарко даже. Ну как, Евсей?

– Вроде как орехи тертые, - сообщил нам пацан. - А ежели тепло, так и меховух наших там круглый год не надо? Чем же жить станем? На что на Ярмарках вымениваться станем?

– Главное, чтобы зверья там и грибов-ягод на прокорм хватало, а с остальным разберемся, - махнул на сына Дыдым.

– Тут ничего не скажу. Но рек-озер много мелькало, а раз воды вдоволь,то и живность будет, рыба уж точно. И в поселении эсретанов вроде никто не против, чтобы люди рядом жить стали. Даже наоборот, они решили облететь дальние скиты во всей долине и предупредить всех по-честному, что уходить надо, а там уж пусть люди сами решают.

– Ну… выходит,и правда, Каратели эти не такие и страшные? Не один тольқо твой… того… странный меж ними, - негромко и боязливо оглянувшись, сказал старший изотянин.

– Не один, – улыбнулась я. - Там много наших женщин, подруг их, а еще больше тех, кто спутниц ещё не нашел. Так что, им вроде как выгодно, чтобы люди тут не сгинули.

– И так девок-то небогато, еще и черные, небось, лучших поотбирают, - проворчал весьма заинтересованный в этом вопросе Серен.

– Не переживай,тебе хватит, – рассмеялась я и таки решилась выдавить каплю съедобной массы прямо в рот.

Действительно, вкус насыщенно ореховый, но присутствует что-то еще, незнакомое,и Инайола была права – слишком аппетитным такое не назовешь. Выдавила и проглотила еще немного и поняла резко, что не голодна больше.

– Ладно, главное, чтo нас с новых мест гнать никто не собирается, - после краткой задумчивости сказал Дыдым и хлопнул себя по бокам. - Давайте тогда поспешать, парни, надо за нашими идти. Элли, спасибо тебе за все. Петитген заступник даст – свидимся еще.

– Доброй дороги вам! – искренне пожелала я. – Οбязательно свидимся и еще соседствовать, как раньше, станем.

Я проводила изотян до калитки в городьбе и немного посмотрела им вслед, махая то и дело оборачивающемуся Евсею.

Вернувшись