случае серьёзной военной угрозы, князь объявлял мобилизацию, под которую молодые целители попадали в первую очередь.

Семьдесят первокурсников – это был один из самых маленьких по количеству наборов за последние годы.

Нет, детей с даром не стало меньше, просто у многих семей не было денег на обучение, а контракт, с последующей службой в армии империи, устраивал не всех. В богатых же семьях не желали, чтобы их отпрыски навсегда связывали свою жизнь с лечением больных, предпочитая нанять опытного учителя, который поставил бы ребёнку, наделённому силой, некоторые простые приёмы лечения и, зачастую, приёмы нападения с использованием дара.

Была и ещё одна причина: на территории империи в последнее время среди священнослужителей возродилась, почти уже забытое направление, осуждающие использование силы Святого Древа. Священники, придерживающиеся такого направления, запрещали пускать на территории своих приходов целителей, называя их колдунами и ворами святой силы.

Якобы, Святая Сила, должна сохраняться в Святых Древах для выполнения их Божественного Предназначения: переноса всех праведников в другой, лучший мир, когда на эту планету придёт Конец Света.

Целители и изготовители амулетов, в их понимании – колдуны, не имеют право набирать её и использовать по своему разумению. Последователей этой религиозной догмы называли ещё – «Разуваями», потому как они требовали при любой возможности ходить босиком, чтобы быть ближе к Святой Силе, напитывающую землю под ногами. Официальная церковь с ними боролась, но не очень активно, больше диспутами, не накладывая серьёзных взысканий, просто отправляя их на служение в отдалённые места империи.

Как бы там ни было, но дети с даром, из поселений, где преобладали священники-разуваи, не приезжали на учёбу в школы целителей, а таких мест, подконтрольных «разуваям», со временем становилось всё больше.

Из семидесяти одарённых первого курса, Древоходцев было только семь. Причём, четверо из них – контрактники и после трёх лет обучения должны уйти служить в армию императора.

Конечно, если бы они знали, что у них откроются способности Древоходца, они бы не стали заключать контракт, но способности открылись после подписания бумаг. То, что попало в её лапы империя назад не возвращала, а Древоходцы, да ещё и целители, на службе всегда требовались.

Столь низкий процент Древоходцев среди первокурсников, не показывал истинное соотношение.

Многие из них, зная, что после сорока пяти лет их дар сойдёт на минимум, выбрали артефакторику, другие просто не хотели учиться, а некоторое, как Бубок, и не могли.

То, что он Древоходец, всем сокурсникам стало известно почти сразу, и благодаря этому они, если и не прониклись к нему искренним уважением, то старательно его изображали – дружба с Древоходцем всегда могла пригодиться. А после того, когда на одном из уроков, изучали, как надо измерять уровень дара с помощью артефакта, а затем у всех его проверили, то на Костю стали смотреть просто как на чудо – его уровень дара чуть ли ни вдвое превышал уровень у остальных Древоходцев.

Прошли первые яркие впечатления от начала обучения в училище целителей – всё стало обыденностью, и жизнь Кости закрутилась ещё быстрее. Городская школа, училище, работа Древоходцем – всё это оставляло очень мало свободного времени. Впрочем, в отличие от остальных своих товарищей по первому курсу, он мог не пойти на лекцию просто так, из-за лени, другие же этого сделать не могли – печать ученика требовала добросовестного посещения. Но всё Костя по возможности старался ходить на все лекции, зная, что после получения печати ученика, придётся гораздо чаще выполнять обязанности Древоходца и уже по этой причине вынужден будет пропускать занятия.

Но всё же однажды Косте выпала возможность несколько часов погулять по городу.

В конце дня у них должен быть сдвоенный урок по математике, но Зануда – преподаватель математики в городской школе неожиданно заболел, и их отпустили пораньше.

До начала лекций в училище время было ещё много, и его приятель-одноклассник Рубис предложил пройтись до Торгового Места, как называли в Либорге площадь с торговыми рядами, а потом зайти к нему домой пообедать.

К этому времени, у Кости скопилось достаточно денег от «контрабанды» заготовок под амулеты, которыми его снабжал Рубис, а в последнее время ему ещё начали подсовывать заготовки и одногруппники по училищу целителей. Тратить деньги Косте особо было негде, разве только по дороге в госпиталь иногда покупал в булочной пироги, или халву, поэтому он с удовольствием согласился походить по торговым рядам, в надежде прикупить себе что-нибудь из одежды, или обуви.

Направляясь к торговой площади, они проходили мимо городской школы, где обучались дети благородных родителей.

Рубис увлечённо рассказывал, какие вкусности может делать его мать, и совершенно не обращал ни на кого внимания. Костя молча шёл рядом, разглядывая учеников, выходящих из привилегированной школы.

Костя, как и Рубис был одет в синий плащ, который полагалось в черте города носить всем целителям и их ученикам, только, в отличии от своего друга, ни шляпы, ни тёмных очков на нём не было. Он не получил ещё печать и официально не считался учеником целителя.

Внимание Кости привлекла девочка в костюмчике из светлой замши, с рассыпанными по спине длинными вьющимися волосами каштанового цвета.

Она стояла около открытой и явно очень дорогой коляски, запряжённой парой лошадей и о что-то рассказывала сидящей там женщине, точнее будет сказать – даме. В контрасте с антрацитно-чёрной мастью лошадей и чёрной кожей сидений, на даме были белоснежные и плащ, и шляпа.

Мужчина, явно тоже из благородного сословия, сидел верхом на коне, стоящем рядом с коляской и, положив одну руку на её борт, слушал рассказ девочки. В некотором удалении, на огромном ковере, восседал, видимо, охранник, во всеоружии и даже в лёгких доспехах. Под стать своему скакуну, его фигура тоже выражала силу и мощь.

Всадник на коне и дама в коляске находились к Косте спиной, а вот девочка стояла боком, и он засмотрелся на её профиль. В отличии от большинства жителей Либорга, у которых губы были узкие, у девочки они были полные, что и привлекло внимание Кости.

Он не знал, что полные губы у женщин, являлись здесь неким признаком аристократизма, как, например, Габсбургская челюсть на Земле.

Он так и шёл, пялясь на её губы, а девочка, заметив взгляд, повернулась, брезгливо сморщила носик и, обращаясь к мужчине на коне, громко произнесла: «Папа, на меня колдун смотрит, да ещё и без очков! Его надо наказать!».

Мужчина повернул скакуна, окинул взглядом Костю и отрывисто крикнул охраннику: «Тюрук, накажи мразь!».

Рубис, до этого увлечённо рассказывающий о кулинарных изысках