— С нами поехала журналистка, — объяснил Хонинов.

— Какая журналистка?

— По-моему, ее фамилия Кривун. Точно, Людмила Кривун.Горохов приказал взять ее на боевую операцию.

— А если это она позвонила? — вдруг спросил Краюхин. — У васведь предателей до этого случая не было.

— Но кто тогда убил Дятлова? — спросил Хонинов. — Ее здесьне было.

— Это мы сейчас проверим, — сказал Краюхин, поднимая трубку,— я таких женщин-профессионалок знаю, что двух мужчин удавят. Тем более еслиучесть, что Влад с раненой рукой защищаться не мог.

— Но женщина бы не бросила его в мужском туалете, —настаивал Хонинов.

Но Краюхин его уже не слышал. Он спросил дежурного:

— Посмотри по нашим пропускам, сегодня была такая фамилия —Кривун? Да, да, Людмила Кривун. Была? Спасибо.

— Она приходила в управление несколько часов назад, — сказалКраюхин, положив трубку, — нужно быстро послать наряд ей на квартиру. Может, мычто-то узнаем новое. Кому известен ее адрес? — Все переглянулись.

— Ее провожал Никита, — вспомнил Бессонов.

— Вы не знаете ее адреса, — понял Краюхин. — Ладно, — сказалон, поднимаясь, — в конце концов, это не проблема.

— Это не она, товарищ полковник, — сказал Хонинов.

Краюхин остановился у входа.

— У вас раньше такие случаи бывали? — спросил он. — Можешьне отвечать, я знаю, что нет. А почему вчера ночью такое случилось? Именнокогда она появилась и поехала вместе с вами? Если даже это совпадение, то почемуона пришла и сегодня вечером, как раз тогда, когда был убит Дятлов? Давайте,ребята, на всякий случай проверим, — Но как она могла задушить такого мужика? —настаивал Хонинов. — Дятлов не ребенок, против него действовал мужчина.

— Возможно, — согласился Краюхин. — Но сейчас я хочу знать,почему появилась эта особа. Вы раньше ее видели?

— Нет, — переглянулись офицеры.

— А кто ее рекомендовал?

— Ее привел полковник Горохов, — ответил Маслаков, — онприказал подполковнику Звягинцеву взять ее с собой. Сказал, что всесогласовано.

— Странно, — задумчиво сказал Краюхин, — мне он ничего несказал.

— Это было распоряжение министерства, — вдруг услышал он засвоей спиной и обернулся. На пороге стоял подполковник Звягинцев.

Нам нужно было уходить. Я это понимал, но лежал на этомстервеце, тяжело дыша и весь в крови. А Людмила лежала на диване, куда он ееотбросил. Я наконец поднялся. Халат был весь в крови. Я стянул его с себя,бросил на лицо ублюдка.

— Вставай, — сказал я ей, — нам нужно уходить. Она вдругулыбнулась, и только тогда я вспомнил, что стою голый. Черт бы меня побрал. Явзял какое-то покрывало, обмотал вокруг бедер и прошел к входным дверям.Конечно, эти типы легко открыли замок. Я запер дверь и надел цепочку, хотяпользы от нее никакой не видел. При желании можно было снести и дверь, и этуцепочку. Дверь была хотя и железная, но легкая, халтурная, кооперативная. Такуювыбить или взорвать ничего не стоит.

Только после этого я прошел в ванную комнату и быстро сполоснулся.

Потом так же быстро оделся. Она все еще сидела на диване.Губа у нее распухла, но в общем было ничего. Могло быть значительно хуже. Изэтой схватки мы вышли победителями. Теперь нужно было уходить. И как можнобыстрее. Вполне вероятно, что они приехали не вдвоем, а втроем, и третий ждал вмашине на улице, он может подняться или — еще хуже — вызвать подкрепление.

— Нам нужно уходить, — повторил я. — Нельзя здесьоставаться. Они не рассчитывали здесь найти меня и пришли за тобой. — Яобращался к ней на «ты», как будто происшедшее несчастье немного сблизило нас.

— Куда? — спросила она, взглянув на меня.

— Куда-нибудь, — пожал я плечами, — к твоим знакомым илидрузьям нельзя. Это опасно для них.

Она вдруг встала и потянулась к телефонному аппарату.

— Ты с ума сошла? — спросил я ее. — Что ты хочешь сделать?

— Вызвать милицию.

— Я милиция. Я уже приехал. Положи трубку. Неужели ты ничегоне поняла?

Милиция сюда не приедет. Приедет еще одна группа, котораяотправит нас на тот свет. Положи трубку и одевайся. Возьми все деньги, какиеесть дома. И быстро бежим отсюда.

Она наконец поняла. Кивнула мне и, поднявшись, поспешила вкомнату. Я подошел к убитым и забрал их пистолеты. Мне они могут понадобиться.Я уже видел, как убили Леньку, отдавшего мне свой магазин. Теперь я буду мститьи за него, и за остальных ребят.

Она вернулись достаточно быстро.

— У тебя есть деньги? — спросил я.

— Вот, — достала она из кармана пачку стодолларовых купюр.Здесь было несколько тысяч долларов.

— Откуда? — удивился я.

— Я же тебе сказала, что поменяла квартиру. Мы раньше жилина Кутузовском проспекте, у меня родители работали в горкоме партии, и у настам была квартира. Вот мы ее и продали, когда я разводилась с мужем. Это все,что осталось. Не так много. Всего восемь тысяч долларов. Я еще купила машину,эту квартиру, дачу. Да и часть денег досталась мужу.

— Где ваша дача? — спросил я и тут же передумал. — Нет, непойдет. Это очень опасно. Там будут искать в первую очередь.

— Я знаю. Может, возьмем мою машину, — предложила она, — ивыедем куда-нибудь за город.

— Может, еще повесим объявление, что мы готовы откликнутьсяна любое приглашение тех, кто нас ищет? — зло пробормотал я. — Машина такойзапоминающийся маяк, что нас сразу остановят. Нельзя брать машину. Ты кассетувзяла? — остановился я.

— Нет.

— Господи, это же самое главное. Она вернулась и положилакассету в сумку. Я вытащил из кармана пистолет.

— Стрелять умеешь?

— Нет, конечно, — покачала она головой.

— Научишься. Держи двумя руками и нажимай курок. Но в меняне целься.

Поняла?

— Да, — у нее в руках была небольшая дорожная сумка, — уменя губа очень сильно распухла? — вдруг спросила она меня. Правильно говорят,что женщины — иррациональные существа. Я даю ей пистолет, а она спрашивает освоей разбитой губе, как будто это самое важное на свете.

Я приоткрыл входную дверь. Все было тихо.

— Стой здесь, — приказал я, рывком открывая дверь ивыпрыгивая на лестничную клетку. Здесь никого не было. Слава Богу, дом былстарый, стены толстые: в панельных домах на выстрелы сбежались бы все соседи нетолько этого дома, но и соседних. Я огляделся. Кажется, все спокойно.