был специалистом в других областях. Наконец, он мотнул головой и жестко сказал:

— Все равно надо найти тех, кто это сделал. Найти и наказать. Пора брать этого гада Юнчика и колоть.

— Не спеши, — попытался успокоить его Ледников. — Я не думаю, что он способен убирать людей, тем более, собственных студенток.

— Что ты хочешь сказать?

— Кто-то за ним стоит. Надо искать этих негодяев.

Глава 10

«Это была бойня»

Господин Юнчик был в институте персоной весьма заметной. Появившись в должности преподавателя, быстро выдвинулся на первые роли, убедил ректора в необходимости специально под него создать должность проректора по международным связям и очень скоро замкнул на себя всю деятельность с зарубежными партнерами и фирмами. Поездки за рубеж, гранты, стажировки — все было в его руках. Перед ним заискивали, его благосклонности искали как преподаватели, так и студенты.

Ледников подумал, что стоило бы перед походом к Юнчику поговорить о нем с Апраксиной. Подумал, а потом понял, что на самом-то деле вовсе не Юнчик его интересует, все это только предлог, повод, чтобы увидеть ее, что-то сказать и услышать в ответ… В общем, все было ясно — эта женщина его зацепила, его к ней тянет. Насколько сильно, еще предстоит разобраться.

Разговор с Апраксиной получился какой-то рваный, скомканный и не то чтобы бесполезный, но и мало что открывший. Ну да, Юнчик в последние годы превратился в весьма значительную фигуру, ректор попал под его влияние, но это объяснимо — институт постоянно нуждается в средствах и именно Юнчик их приносит. С ним связаны проекты, спонсоры, связи с заграницей. Сам Юнчик, конечно, личность малоприятная, но не до отвращения, мог быть и куда хуже — ему все равно бы простилось.

Апраксина выглядела рассеянной, все время отводила глаза и, судя по всему, была занята какими-то своими проблемами. Будь Ледников помоложе, он мог бы и обидеться, расстроиться, но опыт общения с женщинами подсказывал ему другое объяснение — она прислушивается к себе, тоже пытается понять, что между ними происходит, складывается, движется… Или ничего нет и быть не может. В принципе женщине достаточно пары минут, чтобы понять — с этим человеком у нее может случиться все… А еще она не хочет, чтобы он догадался, о чем она про себя думает.

За столом Рудовой в приемной проректора по международным связям сидела незнакомая Ледникову студентка. Этакая Перепелкина номер два. Оказалось, Рудова заболела. А Юнчик был на месте.

Студентка кокетливо улыбнулась Ледникову, и он невольно подумал, не была ли и она из тех, кто стоял в очереди к Даше Трубич, томясь от желания попробовать запретные плоды тайком от родителей.

Кабинет Юнчика был увешан рамками, обрамлявшими бесконечное количество дипломов, лицензий, договоров, фотографий почетных и влиятельных гостей и партнеров. Сам он, довольно молодой еще мужик в дорогом костюме, что-то утомленно говорил по телефону. Кивнул на кресло перед его столом и помахал свободной рукой, давая понять, что разговор уже скоро закончится.

Ледников сел и внимательно, уже как пациента, с которым предстоит основательно поработать, оглядел господина проректора. Внешний осмотр особых сложностей вроде бы не сулил. Да, вполне себе уверенный и ухоженный на первый взгляд господин. Но очень маленький, как бы сморщенный, убегающий назад подбородок, что принято считать свидетельством боязни общения с окружающими. Кроме того, это могло говорить еще и о страхе его попасть под чье-либо влияние. Правда, полагаться только на один подбородок Юнчика вряд ли так уж стоило. Все-таки нелегальная деятельность сего господина была достаточно дерзкой и рассчитывать на то, что он начнет сразу «колоться», не приходилось.

— Валентин Константинович, рад вашему визиту! — как всякий деятель западной ориентации, Юнчик улыбался широко, хоть и неискренне. — Я слышал, дела у вас пошли нормально, студенты к вам очень хорошо относятся, даже тянутся. Надеюсь, вы у нас надолго останетесь. Не представляете, как нам нужны молодые, современные, энергичные люди. С чем пожаловали? Может, у вас есть какой-то интересный, как сейчас говорят, проект? А то у нас, увы, с инициативой, а тем более инициативой интересной, очень туго…

— Да, знаете, я действительно с проектом, — так же широко улыбнулся Ледников.

— Слушаю вас.

— Знаете, я как человек, старающийся быть современным, хочу предложить вам для ознакомления один документ… А потом обсудим. Хорошо?

— Отлично! Давайте ваш бизнес-план. Я надеюсь, это именно бизнес-план?

— По нынешним временам других не держим.

Ледников достал из папки пару распечаток на принтере, которые он сделал накануне, и протянул Юнчику.

— Я быстро, — пообещал тот, схватив распечатку, и погрузился в чтение.

Он читал, а Ледников внимательно следил за его лицом, стараясь не пропустить первую реакцию. Ждать пришлось недолго. Уже с первых строк лицо застыло в тягостном недоумении. Затем Юнчик поднял на Ледникова удивленные глаза, хотел что-то сказать, но тот его опередил:

— Вы читайте-читайте, там дальше еще интереснее…

Юнчик послушно уставился в распечатку.

Чтение было действительно хоть куда. Это было сообщение о том, что экс-глава Международного валютного фонда Доминик Стросс-Кан был вызван в полицию по делу о преступной группе, поставлявшей проституток из лилльского отеля Carlton на вечеринки с участием высокопоставленных гостей. Следствие считает, что бывший глава МВФ в течение последних лет посещал такие встречи в Париже, Брюсселе и Вашингтоне. Предположительно, их организация могла оплачиваться за счет французских предприятий. Стросс-Кану грозят два обвинения. Первое — соучастие в сводничестве в составе преступной группы. За это преступление, по французским законам, можно получить до 20 лет тюрьмы. Второй пункт — сокрытие злоупотребления общественными средствами. Максимальный срок по этому обвинению до 5 лет заключения.

Секс-скандал вокруг Доминика Стросс-Кана разгорелся в конце прошлого года. Тогда по этому делу были задержаны несколько высокопоставленных сотрудников городской администрации Лилля и полицейских начальников. Позднее стало известно, что в этом деле может быть замешан и бывший глава МВФ. В распоряжении следователей оказалась СМС-переписка политика с одним из арестованных сутенеров. Информация попала в прессу. Полученные журналистами сведения указывали на то, что Стросс-Кан не только прибегал к платным сексуальным услугам, но и непосредственно мог участвовать в организации сомнительных вечеринок. То есть, по сути, занимался сутенерством.

Юнчик, наконец, закончил чтение, положил листки перед собой и, запинаясь, спросил:

— Что это? Зачем вы это принесли мне?

— Да вот беспокоился, что вы пропустите эту новость. Вы ведь человек занятой. А там много интересного… Знаете, как этот любвеобильный Доминик называл приглашенных на вечеринки девушек? Снаряжение, подарок, багаж, оборудование… Забавно, да? Так и писал своему другу: «Не хочешь поехать