Причем Адам управлялся с оружием вполне сносно и даже вызвал у Юрчика сдержанное одобрение. К концу приключения у меня от отдачи болели плечо и грудь, а оператору хоть бы хны.

— Жирок амортизирует, — хохотнул Юрчик по-русски. Я только покачал головой. — Кстати о жирке, в тачке есть вчерашняя пицца.

— Глядя на погоду, я бы не стал рисковать желудком.

Чем хороша Флорида — здесь всегда тепло. Даже в декабре машина прогревалась на солнце, как консервная банка. Зато в любое время года можно взять еду на вынос и пообедать в парке, что мы и сделали. Юрчик, не слушая мои увещевания, все-таки доел вчерашнюю «пеперони». Уж не знаю, может, в армии США солдаты тренируют не только физическую выносливость, но и пищеварительную систему. Я не стал мучить свой желудок из соображений экономии. Про Адама вообще молчу. Он смотрел на кружочки салями в пицце с таким видом, будто Юра ел насекомых.

Подкрепившись, морпех с довольным видом откинулся на спинку лавки и вытянул ноги.

— А знаете, чего сейчас не хватает? — не дождавшись ответа, продолжил: — Выйти бы в открытый океан, порыбачить под пивко, а вечером зажарить на гриле барракуду или снеппера. Что скажете, ребята?

— Звучит шикарно, только где мы возьмем лодку? — тут же отреагировал я. Идея вызвала во мне живой отклик.

— Ну, — Юра сделал вид, что смутился. — У меня как бы яхта есть.

Мы с Адамом уставились на него во все глаза. Во взгляде оператора отобразилось непримиримое противоречие: «вчерашняя пицца — яхта». Наверное, мы оба ждали, что Юрчик заржет и скажет, что пошутил. Но он так и не засмеялся, хотя реакцией определенно наслаждался.

— Далеко порт? — прервал я затянувшееся красноречивое молчание.

— Полтора часа отсюда. Если выедем сейчас, успеем встретить закат в океане.

— Решено! Погнали!

Доехали даже быстрее — наверное, очень уж хотелось Юрчику показать нам яхту. И вот мы пришли на место. Довольно уютная марина, аккуратные лодочки стоят бок о бок, покачиваются на волнах. Океан спокойный, погода ясная — только в путь. Мы прошли в самый конец марины, и морпех представил наконец свое чудо.

«Хонда» девяносто пятого года по сравнению с этой яхтой — просто девчонка. Суденышко будто сошло с экранов фильма «Безумный Макс»: ржавый такой корабль, с заклепками, латками, прикрученными деталями неизвестного назначения.

— Если мы сегодня не потонем, с меня бутылка шампанского, — шепнул мне Адам, когда мы перебирались с причала на яхту.

— Да ты не боись, Бриолин, я на этой посудине сам хожу. А тут нас трое, уж как-нибудь справимся, — бравировал Юрчик.

Процесс заведения мотора со стороны выглядел как кадр из постапокалипсиса. «Встань здесь», «потяни за это», «опусти то», — командовал Юрчик, указывая на торчащие рычажки. Все дымится, коптится, взрывается. Пуф-пуф-пуф! Двигатель завелся раза с десятого. Мы резко тронулись с места.

— Ну! Я ж говорил! — морпех гордо облокотился на поручень. — Жива еще, старушка!

Яхта в подтверждение слов хозяина оглушительно зарычала черным дымом. У меня разве что волосы дыбом не встали от звука. Если в округе и была рыба, она вся расплылась куда подальше. Адам залился хохотом.

Кое-как, рывками, яхта покинула бухту и вышла в канал. Мы проплыли метров двести, как вдруг — резкий толчок и хруст, днище надсадно заскрежетало. Юрчик выпучил глаза и свесился за борт, чтобы посмотреть, в чем дело.

— Кажется, мы сели на мель, — на удивление спокойно прокомментировал Адам. Не нужно быть экспертом в мореплавании, чтобы это понять.

— Так и есть, — согласился морпех. — Твою мать!

О том, чтобы врубить мотор на полную, не могло быть и речи. Хорошо, если не подорвемся к чертям собачьим. Я окинул взглядом местность. До кустистого берега слишком далеко, чтобы добираться вплавь.

— Придется ждать прилива, — глухо резюмировал Юра то, что мы все и так поняли.

— И сколько еще? — Адам мгновенно оценил наши продуктовые запасы. Вернее, их отсутствие. Из провианта на борту были только ящик пива и начатая бутылка рома, валяющаяся здесь, наверное, со времен Гражданской войны в США.

— Часов восемь, не меньше, — морпех подтвердил мои худшие опасения.

— Ну и ладушки, — оператор сразу занял самое удобное место на яхте и открыл банку пива. — Хотели же с пивком порыбачить.

Ожидание предстояло долгое. Мы последовали его примеру. Как трое в лодке, не считая собаки. Только вместо собаки у нас была бутылка рома, которую двое моих спутников предпочли пиву.

Морпех тем временем достал удочку и какое-то время пытался использовать ситуацию по максимуму и хотя бы разжиться ужином, раз уж не удалось походить под парусом. Но и тут ему не везло. Рыба подолгу не клевала, а пару раз в последний момент срывалась с крючка.

Наблюдение за закатом, солнечными бликами на волнах, бухающим Адамом и матерящимся Юрчиком оказало на меня какое-то медитативное действие. Наша небольшая «тюрьма на воде» стала точкой отдыха от всех проблем. За бортом остались необходимость срочно мчать в Хьюстон за полинезийской визой, угроза опоздания на корабль в Чили, ностальгия и тоска по близким и Марусе. Все это вернется позже, когда я сойду на твердую землю. А сейчас — только океан, плеск волн и бутылка рома по кругу.

Вода прибыла глубокой ночью, аккурат через восемь часов, как и говорил Юра. К тому времени самым трезвым в лодке оставался морпех, и то даже не потому, что ему предстояло вести машину до Таллахасси. Просто запасы спиртного быстро подошли к концу, пока он пытался рыбачить.

Наблюдая за тем, как в кромешной тьме лодка-старушка поднимается с мели и оглашает ревом спокойную округу, я подумал, что мы легко могли бы остаться здесь на ночь. Как бы то ни было, через полчаса после начала прилива мы вернулись в бухту. Юрчик — с поджатым хвостом, мы с Адамом — порядком поддатые.

В Таллахасси приехали уже под утро. На сон оставалось чуть больше четырех часов, и снова в путь.

* * *

Следующий день начался с плохих новостей. На телефоне меня ожидало письмо от видеопродакшена, что они выходят из процесса. Это был удар под дых. Выпуски «Большого Круга» приостановили на неопределенный срок, поскольку в пути заниматься поиском другого продакшена не было ни сил, ни времени. Я надеялся дотянуть с ними до конца кругосветки, но этим чаяниям не суждено было сбыться.

С похмельной головой я чах над бутербродом с арахисовым маслом, прихлебывал бодяжный кофе и угрюмо смотрел в окно.

— Так значит, нам больше не нужно делать остановки, чтобы отсортировать и отправить продакшену материал? — Адам щедро зачерпнул