— Мне тоже, — глубоко вздохнула Лиза, отпустила мою руку и отступила на шаг.

— Что тут вообще… — начал я.

И замолчал, различив в десятке шагов от себя человеческую фигуру.

В первый миг я перепугался почище Лизы. Особенно потому, что фигура оказалась уж слишком близко, а я даже не заметил, откуда она взялась. Но в следующий миг взял себя в руки, присмотрелся, и от сердца сразу отлегло. Просто поздний прохожий. Не профессиональный грабитель и не маньяк с топором, а бледный, невысокий парнишка лет семнадцати. Он стоял, покачиваясь и громко сопя. Глаза у него неестественно блестели.

Но как он тут возник? Почему я не разглядел его раньше?

— Эй, чуваки, — услышал я хриплый, срывающийся голос. — Постойте! Типа, дело есть…

— Что случилось, друг? — спросил я, сразу поняв, в чем проблема. — Ломает?

Перед нами был типичный ночной обитатель Сосновки — торчок обыкновенный. Видал я таких. Сами по себе они не опаснее слизняка, однако ради дозы родную мать пришьют и не заметят.

— Ну да-а-а, — протянул торчок. — Типа того…

Обращался он ко мне, но смотрел — неотрывно — на Лизу. Она снова задрожала.

Я пригляделся к малолетнему наркоману со смесью жалости и брезгливости. Одет он был как с помойки — в грязную спецовку явно с чужого плеча с надписью: «СпецТрубМонтаж» — вдобавок еще и босой. Лицо бледное и сморщенное, как гнилая картофелина, рот приоткрыт… Торчок качнулся вперед — странным, резким и неловким движением — и вдруг, преодолев метров пять, оказался прямо перед нами.

— Эй, ну-ка отвали!

Я вскинул руки, чтобы оттолкнуть его. Но тут он остановился сам.

— Васкес?

Я изумленно вгляделся в его бледную рожу, и тут мне стало страшно по-настоящему.

— Моралес?!

Огромным усилием воли подавив первый порыв удрать в лес с криком «А-а-а, зомби!!!», я пробормотал:

— Но ты же умер…

— Ни фига! — жутко осклабился Моралес.

Ноздрей коснулось его смрадное дыхание.

— Меня так просто не убьешь! Я — Избранный!

— Я сам видел, как ты сгорел!

— Подумаешь! — Он наклонился вперед и хрипло прошептал: — Я нашел новый путь обретения силы. Быстрый, короткий путь! Слушай, Васкес, и запоминай. Будешь свидетелем моего величия.

О том, что при встрече он собирался расквитаться со мной за предательство, Моралес, похоже, забыл. Да и я, честно говоря, тоже. Сейчас нам обоим было не до того.

— Два дня я валялся там, в поле, и медленно издыхал, — заговорил он, делая странные паузы. — Когда кончился пожар, приехала ремонтная бригада — чинить какую-то трубу в роще… Один из ремонтников оказался куколкой. Он меня увидел. Сначала перепугался до икоты, глупый чурка… Но потом, когда все уехали, вернулся. Я знал, что он вернется. Приехал с топориком и багром. Хе-хе… Подошел совсем близко, палкой меня потыкал… Потом осмелел, полез руками.

Моралес паскудно захихикал.

— И что? — с нехорошим предчувствием спросил я.

— Не помог ему топор.

— Ты его убил?

— Убил? Не только, — Моралес понизил голос до хриплого шепота: — Если бы я знал раньше! Это такой улет, такой кайф!

— Что? — тупо спросил я.

Моралес протянул руки к оцепеневшей Лизе и промурлыкал нежно, прямо-таки сладострастно:

— Сейчас увидишь.

Я быстро преградил ему путь, То есть это мне казалось, что быстро…

Следующий миг изгладился из моей памяти. Все, что я запомнил, — как взвился в воздух и лечу. И в полете недоумеваю — как? Почему? Куда?!

И кажется, рядом кто-то закричал…

Полет закончился сильнейшим ударом. Я треснулся спиной и затылком обо что-то твердое и острое — наверно, о древесный ствол — и потерял сознание.

Видимо, в беспамятстве я пробыл не более пары секунд. Очнулся в черничнике. Сфокусировал взгляд — и увидел перед собой Грега.

Я валялся на обочине, а он стоял на аллее спиной ко мне. Я видел, как с усилием двигаются его руки. До меня донесся какой-то невнятный приглушенный хрип…

Что это он делает?!

Я перекатился на бок, и вся сцена оказалась прямо передо мной, как на ладони. Лиза куда-то исчезла. Моралес все еще был тут. Но не один.

Два мужичка, в которых я без труда узнал Близнецов Ино, крепко держали парня за локти. Он вырывался как бешеный, выл и хрипел.

А Грег методично сворачивал ему шею.

Что-то мерзко хрустнуло. У меня по спине пробежала волна мороза.

Теперь Моралес мог при желании увидеть собственную спину, но все еще трепыхался. Вернее, рвался из захвата Близнецов с такой силой, которой хватило бы на десятерых таких, как он. Меня замутило от противоестественности происходящего. Как же так? Он должен быть мертв! Причем давно!

— Грег, кончай с ним! — отрывисто крикнул близнец с бородкой.

Мышцы на руках Грега напряглись и взбугрились так, что это было видно даже сквозь рукава. Моралес издал нечеловеческий вой, который оборвался громким, сухим треском позвоночника. Мне на лицо брызнуло что-то горячее. Я автоматически провел ладонью по щеке и увидел, что рука почернела.

Грег поднатужился, сделал еще одно резкое, выкручивающее движение и оторвал Моралесу голову.

Последнее, что я успел рассмотреть, — как кровь хлестнула из артерии фонтаном. Прямо как в самурайских фильмах.

После этого я отрубился — надолго и всерьез.

Я спал на мягкой, теплой, пахнущей сухими листьями перине, и мне было хорошо. Все, что произошло до того, смешалось в одно темное, зловонное пятно. Помнил только, что в прошлом осталось что-то очень скверное, во всех смыслах — а теперь становилось лучше и лучше. Как будто снизу, из-под земли, пульсируя, вливается в мои вены согревающий золотой поток света, расправляет меня изнутри, словно сдувшийся шарик, вымывает все чуждое и вредоносное, снимает напряжение. Лечит… И тело, и душу тоже. Темные, мучительные воспоминания отступают, становятся далекими, неважными, не имеющими ко мне отношения… Волна следовала за волной. Наконец золотой источник в последний раз омыл меня и тихо ушел в глубину. Я вздохнул и сладко потянулся, дугой выгибая хвост и выпуская когти. Отлично! Физическое и духовное благополучие полностью восстановлены. Можно просыпаться и возвращаться домой.

Я открыл глаза — и обнаружил, что нахожусь в клетке.

Она была на манер корзины сплетена из свежего ивняка. Похоже, ее собрали на земле, прямо вокруг меня. Создатели клетки явно не рассчитывали на то, что она удержит дракона, поэтому подстраховались и привлекли более серьезные средства. Лапы мои растянули во все стороны, и каждую приковали толстой цепью к ближайшему дереву. В молодой травке вокруг клетки расставили горящие свечи. Три бритых типа в балахонах, похожие на жрецов, стояли по периметру и сосредоточенно пели на неизвестном мне языке, заглядывая в шпаргалки. Свечи горели зеленоватым пламенем, искря и потрескивая. Вкусно пахло цветочным воском и почему-то грибами.