Беру его и скорее придерживаю дверь лифта, чтобы не уехал.

Будучи в лифте ощущаю знакомый запах. Тот самый. Она не сменила духи.

На малышку смотрю в переноске.

— Как она? — интересуюсь.

— Хорошо, — чуть поворачивается ко мне, чтобы я мог получше разглядеть ее. — Отлично ест, спит… По прилету назад пойдем на проверку в клинику.

— Я с вами, если ты не против.

Она кидает на меня странный взгляд.

— Я же отец, — добавляю.

— Да, отец… — она бегает глазами по моему лицу, рассматривая. Потом опускает глаза вниз, на руки. Вчера она тоже на них смотрела. Скорее всего, царапины увидела.

Светлана постаралась. Но сейчас у нее полно времени подумать над своим поведением.

— Что с твоими руками? — любопытствует, но уже в следующую секунду словно жалеет, что спросила. Поджимает свои красивые губы.

Двери лифта распахиваются. Я беру чемодан и пропускаю девочек первыми.

Нет, я не ухожу от ответа. Но лучше продолжить разговор в машине.

Открываю для Лили дверь, а потом устраиваю ее чемодан на заднем сиденье.

Сажусь в машину и вижу, насколько недовольное у нее личико. Это потому, что я не ответил.

— Был инцидент со Светланой, — завожу мотор. — Помнишь те два дня тишины? Я не звонил, не приезжал к вам.

— Да, помню. Что случилось? — хлопает ресницами, тревожится.

— Она… У нее срыв.

— Что она натворила?

— Пыталась убить меня.

— Что? — глаза Лили округляются, она медленно поворачивает голову в мою сторону.

— Раздобыла пистолет, — выруливаю со двора. — Хотела выстрелить в меня, но не смогла. Я смог забрать у нее пистолет, а потом…

— А потом что?..

Не буду вдаваться в детали.

— А потом было семейное собрание. Мы приняли решение. Пожалуй, самое мягкое для нее.

— Какое?

— Ей необходимо подлечить нервы.

— Вы отправили ее в психушку?..

— В оздоровительную клинику. Но да, по своей воле она не может оттуда уйти.

Лиля в легкой растерянности.

— Не понимаю… Она же любит тебя. И хотела убить…

Противно слышать. Любит... Угу.

— Да какая это любовь… Она не в себе. Причем с самого детства. Может, на нее так внезапная смерть ее настоящих родителей повлияла, а может что-то другое… Не знаю. Надеюсь, ей помогут. Остальное меня не касается.

Каждый день она требует встречи со мной. Рассказать что-то хочет. Но я не поеду. Мне стоит держаться от нее подальше, ведь я ее главный раздражитель.

— Твоя мать ее навещает?

— Да. Она вроде как смягчилась к ней, в силу того, что возможно Светлана просто не здорова.

— Понятно… — Лиля явно хочет закончить об этом разговор. Да я только с радостью.

— Лиль…

— Мирон, давай помолчим. Ульяна спит…

Она сомневается. Я это чувствую. Хочет оградиться от меня. А я позволяю ей это, отпуская сейчас. А как иначе?.. Я не могу не отпустить. Стану еще большим врагом, чем она меня считает.

Стоит набраться терпения, хотя я не уверен, что смогу сдержаться и не попросить ее в последний момент остаться.

Часто посматриваю на нее. Она не может этого не замечать, но сама на меня смотрит. Зато дышит так глубоко, будто задыхается здесь.

Она права... Во многом права. Я мог быть другим. Я просто не хотел... Страх — не причина. А я долго прятался за своими страхами.

Помню, как легко мне стало дышать перед самым нашим разрывом. Когда я перестал держаться за свои страхи и позволил ей увидеть себя настоящего, пускай и ненадолго. Впервые за долгие годы я почувствовал прилив счастья. Освободился. А потом мое прошлое напомнило о себе.

Мне было тяжело сблизиться с ней по-настоящему. Но сейчас я готов как никогда. Она обязательно поймет, увидит это и перестанет бояться.

— Мне не хочется тебя отпускать, — признаюсь, смотря на дорогу.

— Передумал?

— Нет, я не передумал.

— Я правда хочу улететь.

— Ты сбегаешь…

— А ты мне выбора не оставляешь, — выдыхает она. — Впрочем, как всегда, — ухмыляется.

Черт… Я знаю, о чем она. Я и правда не оставил ей выбора, когда решил сам, как ее спасти.

— Я могу оставить тебя в покое на неделю. Только не улетай.

У меня сердце сжимается от мысли, что она снова будет так далеко. Я этот последний месяц не знаю как вытерпел.

— Поздно…

— Лиль, я на что угодно готов, чтобы ты осталась. Твой брат может сам к тебе прилететь. Ну или ты можешь полететь к нему позже.

— Мирон… — прикрывает она глаза.

— Прости, — искренне извиняюсь, сжимая сильнее пальцами руль. — Я давлю…

— Просто отпусти меня. Вообще…. Вообще отпусти, Мирон.

— Я не могу.

— Ты не хочешь, — цедит она.

— И это тоже. Но послушай меня...

— Все, не хочу слышать, Мирон. Хватит…

— Останься. Я знаю, ты хочешь этого. Ты бежишь из-за страха, ведь на самом деле ты хочешь...

— Я хочу новую жизнь, Мирон. Без тебя.

В висках начинает гудеть. Ее слова достают до самого сердца, беспощадно натягивая нервы. Чувствую, могу сорваться. Еще чуть-чуть...

— Ты не сможешь ее начать, — грубым, но тихим тоном. — Я всегда буду рядом. Я всегда, черт подери, буду рядом, чтобы не дать тебя начать то, что тебе не нужно. У нас с тобой дочь. Мы должны быть вместе. Хватит той причины, что мы оба этого хотим. Хватит