– И где свидетельство о смерти? – резонноспросила Нина. – Его спросить могут. А так никаких подозрений: убежала слюбовником, жива-здорова, бросила прежнюю семью. Это только людьми осуждается,но не законом.

Елена крепко сжала губы.

– Но вы все-таки рассказывали Оле про ееродину, – не утерпела я, – рисовали пейзажи, горы, деревню Пауково. Кстати, ввас пропал художник.

Нина мрачно на меня посмотрела.

– Откуда вы знаете про рисунки?

– Случайно полученная информация, – уклониласья от прямого ответа.

Тараканова стала раскачиваться из стороны всторону.

– Разве так мне будущее виделось? Думала,сбежим из общины и – свобода! Я учиться пойду, сестра за Олега замуж выйдет,станем жить счастливо, в большом светлом доме, денег-то у нас в достатке. Датолько тот капкан нам всем жизнь переломал. А еще страх! Я до сих порвздрагиваю, если вечером кто в поздний час в окно стучит. Знаю отлично, местныммужикам водка понадобилась, вот и ломятся, но все равно на душе неспокойно.

– Не бросила бы ты меня в Насети, глядишь, исудьбы наши по-иному сложились, – продолжала гнуть свое Елена. – Кстати, я быласчастлива с Юрием. Вот только детей у меня быть не могло, сказались роды Яки,которые наша мать лично принимала. Она плохой повитухой была, инфекцию занесла,я еле выжила.

– И мне радости не досталось, – вздохнула Нина.– И еще тоска навалилась. Никак не думала, что по нашей уральской деревнезаскучаю. Маму постоянно вспоминала, подруг, но больше всего лес и горы – мне вПодмосковье плохо, не тот простор. И знаете, как тяжело, когда не с кем подушам поговорить?

– И поэтому вы рассказали крохотной девочкеисторию про далекую страну Монгото, где она была бы принцессой? – перебила яНину. – Как только не побоялись, что ребенок распустит язык! Рисовали ей вальбоме виды родной местности!

Нина помолчала пару секунд, потом ответила:

– Я те разговоры прекратила, когда Оле шестьлет исполнилось, девочка их за сказки считала. И потом, я ни разу не произнесланазвание «Пауково», малышка считала, что Монгото находится в Африке. Оля вскорезабыла о нашей игре, никогда о ней не вспоминала.

Я подавила вздох. Детская память избирательнаи цепка. Нина перестала будоражить душу Оли историями и полагала, чтоплемянница мгновенно выбросила из головы информацию. Но взрослые недооцениваютмалышей! Оля сообразила, что Нина больше не желает беседовать про Монгото, ирешила поиграть с Анжелой, а та сохранила альбомы с рисунками. Потом школьницыповздорили, и Оля не захотела более секретничать с одноклассницей, посчитала еепредательницей, раз она посмела завести еще одну подругу. Но альбомы срисунками мирно лежали на чердаке, словно ждали моего прихода. А еще Оляпанически боялась темноты и «красного человека».

– Зачем вы пугали малышку палачом? – вырвалосьу меня.

Елена возмущенно ойкнула, а Нина неожиданнонакинулась на внезапно обретенную сестру:

– Ну, давай, осуждай меня теперь! Ты жила всвое удовольствие с мужем, а я так и не узнала личного счастья, воспитывалатвою дочь!

– Я ребенка не бросала, – отчеканила Елена. –Ты его у меня украла. Хотела и Олега прибрать, да не вышло. Бог шельму метит,поэтому ты и осталась одна. Как можно было малышку стращать!

Нина, резко выпрямившись, оперлась кулаками остол и нависла над Еленой.

– Думаешь, она была милой крошкой с яснымвзглядом? Ха! Непослушная врунья, на все говорила «нет», меня в грош неставила… Отца, правда, побаивалась, потому что Олег сразу ремень в ход пускал.

– Вы били мою доченьку? – пришла в ужас Елена.– Да как у вас руки не отсохли?

– Ее следовало драть хуже, чем сидорову козу!– заорала Нина. – Абсолютно порочный ребенок! С виду милая, нежная, а внутричерная, гнилая. Знаешь, где я ее поймала в одиннадцать лет, когда Олег девчонкуна лето в Клязино привез? На сеновале, с восемнадцатилетним парнем. Угадай, чемони занимались? И юноша клялся, что не он Ольгу, а она его соблазнила –кофточку распахивала, юбчонку задирала. В ее-то возрасте!

Елена зажала уши ладонями:

– Клевета! Не хочу слушать! Ты ненавидела моюдочь, потому что ее родила я!

Нина схватила сестру за руку.

– Ну уж нет, ты сама напросилась. Я тебяпожалела, правды об Оле не сказала, хотела осторожно про ее смерть сообщить ибольше никаких подробностей, но теперь тебе придется горький отвар хлебать. Олябыла натуральной шлюхой! С рождения! На нее еще в детском садике жаловатьсяначали: девочка бесконечно игру во врача затевала, одногруппников раздевала.Вот тут-то я про «красного человека» и вспомнила, как им нас в детстве, вобщине, старухи пугали. Девчонка притихла, а после пятого класса вразнос пошла.Никакого сладу с ней не было! Одни мужики на уме, и ладно бы одноклассники.Нет, она лезла к взрослым, женатым. Олег тогда крепко ей гайки закрутил,расписание поминутное составил, следил, чтобы ни шагу вбок.

– Не помогло, – пробормотала я, вспомниврассказ Риты о том, как Оля «ходила» в бассейн.

– А когда она на работу устроилась, –продолжала Нина, – начала подарки таскать – то цепочка на шее появится, токолечко на пальце, то браслет на запястье. Олег с вопросами пристает, а у дочкина все ответ есть: «Клиент за отличную работу подарил». Ага! Отдал брюки закопейки подшить, а потом дорогущий презент мастерице приволок. Она нас с отцомза дураков держала!

Елена зашмыгала носом, но Нину уже несло, онаи не подумала прервать обличительные речи.

– Некоторое время назад Олег заболел и не смогс дочуркой на юг поехать, так она одна отправилась. Вернулась назад – чистокошка драная: похудела, глаза ввалились. Вот тут Олег и сообразил, что девкузамуж срочно выдавать надо, пока она дурную болезнь не подцепила. Нашелхорошего парня, Сергея, и живо свадьбу сыграли. Оля сначала вроде рада была,пару месяцев они с мужем тихо жили, а потом она за старое принялась. Сергей-то,наивный, верил жене, а Олег понял, откуда ветер дует, ну и попыталсяприструнить дочь. Я, словно беду почуяла, редко к брату ездила, Олег мне всегдарад был, а вот Ольга рожу корчила, раздражала ее тетка. Я человек прямой,откровенный, могу замечание сделать, а племянницу любое слово поперек еежеланий злило. Но что-то меня толкнуло в тот день приехать…

Оля открыла дверь и с порога заявила:

– Папы дома нет!

Видимо, надеялась, что родственницаразвернется и отчалит, но Нина решила не замечать грубость, ответила: