Жанна, которая до этого момента пыталась убедить себя, чтовсе происходящее – страшный сон, и стоит ей только закрыть глаза, чтобырыжеволосая гостья исчезла из ее прихожей и ее жизни, поняла, что все не такпросто, и что жизнь дала трещину. Трещину, через которую нагло вползла этавульгарная особа с бюстом шестого номера.

И тогда Жанна решила бороться за свое счастье.

Она отступила на полшага, прищурилась и бросилась насоперницу, выставив вперед свое самое страшное оружие – длинные, острые ногти,покрытые толстым слоем розового лака.

Ногти были уже в нескольких сантиметрах от лица ростовскойгостьи, как вдруг та сделала ловкий финт, уклонилась вправо и оказалась заспиной у Жанны. Жанна попыталась развернуться и повторить выпад, нопоскользнулась на хорошо натертом паркете, потеряла равновесие и упала наколени.

Это было не только больно, но и унизительно, а унижатьсяперед соперницей не входило в ее планы. Жанна вскочила на ноги, поморщившись отболи в ушибленном колене, и снова бросилась в атаку.

Но наглая ростовчанка была готова к ее действиям. Она слегкаотступила в сторону, перехватила Жанну поперек талии и приподняла, как будто табыла надувной резиновой куклой.

Жанна махала в воздухе руками и ногами, безуспешно пытаясьдостать соперницу, и едва не плакала от унижения.

– Ну что, так и будем дурью маяться, или поговорим, какдве культурные женщины? – осведомилась ростовчанка. – Я тебя сразухочу предупредить – я в цирке работаю, тебе со мной лучше не связываться, всеравно ничего не светит!

– Как две культурные женщины? – задыхаясь иизворачиваясь, проговорила Жанна. – Где это ты видишь двух культурныхженщин? Я лично вижу только одну!

– Ну, насчет тебя я и не настаиваю! – усмехнуласьциркачка. – Самокритика – полезная вещь! Так что – будем дальше дратьсяили поговорим?

– Драться, – пропыхтела Жанна, но тут же резковыдохнула воздух, сжала зубы и согласилась: – Ладно, поговорим!

– Ну и ладушки! – обрадовалась гостья и поставилаЖанну на пол, на всякий случай держась подальше от ее маникюра. – Ты что,подруга, думала, что одна такая у Ашотика?

– Я знала, что у него есть жена… там, дома, в Ливане…но она старая и страшная, и он с ней уже… не того.

– Ой, я умоляю! – гостья залилась оглушительнымсмехом. – Ой, ну ты меня развеселила!

Отсмеявшись, она поправила растрепавшиеся волосы и серьезнымтоном проговорила:

– Да Ашотик не пропустит ни одной юбки! Разве чтошотландцы его не интересуют, хотя они тоже в юбках ходят! А так – у него,подруга, такие как ты и я припасены в каждом городе, где он бывает по делам!Знаешь его любимую поговорку? «Чистых рубашек должно быть много, как женщин!»

Жанна в ужасе вспомнила, как Ашот едва ли не каждый деньговорил примерно то же самое: «Машин должно быть много, как… Нарядов должнобыть много, как…»

Он заканчивал все время по-разному, но на самом-то деле вот,оказывается, какая концовка у его поговорки!

– И с женой он тоже неплохо проводит время, когдабывает в Ливане! – продолжала ростовская гостья. – Между прочим, нетакая уж она старая и страшная! Я видела ее фотографии! А наш Ашотик, самапонимаешь, не монах…

Жанна неожиданно поняла, что все это – правда, и что еесердце окончательно и бесповоротно разбито. Разбито на сотни крошечныхчерепков, склеить которые невозможно.

– Ну, подруга, – проговорила ростовчанка,почувствовав перемену в ее настроении, – давай знакомиться. То есть я итак знаю, что тебя зовут Жанна, справки навела. А меня лично зовут Верка. Нучто, переходим к мирным переговорам?

Верка снова повела носом и не без злорадства добавила:

– А мусахато у тебя подгорела!

Жанна тоже почувствовала запах пригорающих овощей и едва небросилась на кухню, чтобы спасать блюдо… но тут же остановилась и опустиларуки.

Стоит ли спасать тушеные овощи, если синим пламенем горитвся ее жизнь?

– И правильно, нечего его баловать! – одобриларостовчанка. – И пригорелое поест! Вон, Тамарка из Москвы, когда узнала,сожгла утюгом его любимый костюм. Правда, ему это до лампочки, у него ведьвсего много – и женщин, и костюмов…

– Еще и Тамарка? – взволнованно переспросилаЖанна, непроизвольно сжав кулаки.

– И Тамарка, и Ленка, и Зинка, и Анфиска, и Каринка, иЛюська, – гостья перечисляла, загибая пальцы, – и Зухра, и Галия, иНемчете с Чукотки, и Васька…

– Васька? – удивленно переспросила Жанна. –Ты же говорила, что он натурал? Что мужчинами не интересуется?

– Натурал, натурал, не беспокойся! – кивнулагостья. – Васька – это Василиса из Нижнего Новгорода…

– Хорошо хоть натурал… – грустно вздохнулаЖанна. – Хотя какая, собственно, разница…

Она поплелась на кухню, уныло посмотрела на превратившуюся вугли мусаху, выключила горелку.

Верка пришла следом за ней.

– Ничего, – одобрила она, оглядев кухню, –хозяйство у тебя в порядке…

– Может, кофе выпьем? – неожиданно вспомнила Жаннао законах гостеприимства.

– Кофе? Можно и кофе, – с сомнением проговорилагостья, – а коньяку у тебя нет?

– Можно и коньяку, – согласилась Жанна, –коньяк как-то больше подойдет…

Она достала из резного дубового шкафчика пузатую темнуюбутылку, поставила на стол.

– Армянский, – прочитала Верка на этикетке.

– А какой же еще, – вздохнула Жанна.

Поставила рядом с бутылкой два бокала, тарелку с зеленью исыром.

– Ну, за знакомство, – ростовчанка подняла бокал илихо отхлебнула половину.

– За знакомство… – протянула Жанна. –Послушай, – спохватилась она, пригубив коньяк, – а чего ты вообще-топриехала? Настроение мне подправить, чтобы жизнь раем не казалась?

– Глаза открыть, – поправила ее гостья. –Вообще-то я здесь на гастролях, с цирком. Номер у меня такой – женщина и удав,может, видела? Международный класс!

«Хоть бы он ее задушил», – невольно подумала Жанна, новспомнив стычку в прихожей с ростовской гостьей, подумала, что у удава нетшансов.

Кроме того, учитывая полученную информацию, Веркина безвременнаякончина ничего не изменила бы.

– Ну, вот и решила на тебя взглянуть,познакомиться, – продолжала Верка, – не чужие все-таки люди… опятьже, посмотреть хотела, как ты тут за Ашотиком присматриваешь.

– Ну и как – довольна? – процедила Жанна сквозьзубы.

Выпитый коньяк странно на нее подействовал, она снова началанакаляться и захотела выставить прочь незваную гостью. Но та и сама несобиралась засиживаться. Допив остатки коньяка и зажевав веточкой кинзы, Веркаеще раз огляделась по сторонам и встала: