Р.Лейнг в своем герменевтико-экзистенциальном анализе в своей гениальной книге «Расколотое Я» проводит границу между работой пациента и работой психиатра, т. е. это герменевтическая деятельность психиатра, направленная на экзистенциальное положение пациента, в которой, как поясняет уже К.Ясперс в «Общей психопатологии», психиатр должен прояснить экзистенциальную отчужденность пациента (потому что логическая ясность выше ясности экзистенциальной); А.Кемпински тоже (правда, немного в другом контексте) выше экзистенции («Я есть») ценит эссенцию (собственное Я, сущность), потому что именно от конструкции Я (тема, которую я когда-то хотела исследовать!) зависит внутренний и внешний порядок, это требует большого интеграционного усилия и от этого зависит покой души, но, к сожалению, оно утратило свою стабильность и его структура не обозначена, при этом автор «Экзистенциальной психиатрии» с большим сожалением пишет о триумфе именно экзистенциализма (Ж.Сартр, А.Камю), хотя, в принципе, это течение и отражало суть европейской культуры, которая на протяжении нескольких веков шла по экстравертированному пути на завоевание мира и ценность человека определялась его внешними достижениями (НО! этот спор дихотомии «сущность» — «существование» блестяще разрулил ещё веком раньше (!) гениальный Г.В.Гегель, который в своей «Науке логики» вывел формулу: «Ошибка рефлексии», где показал, что обычно рефлексия ошибочно рассматривает сущность как нечто только внутреннее, НО! по его мнению, каков человек внешне, таков он и внутренне, более того — если внешнее человека не тождественно его внутреннему, то одно также бессодержательно и пусто, как и другое (!). НО Гегеля не услышали! А его, вообще, кто-нибудь читал? Похоже классических интеллектуальных философов мало кто читал — а зря! Особенно это касается В.Франкла, который в своем экзистенциальном психоанализе логотерапии на первое место поставил смысл и при этом абсурдно — полностью отказался от рефлексии, т. к. считал, что только в рефлексии акт познания превращает субъекта в объект, таким образом вызывая расщепление самосознания Эго (на субъект и объект) и нарушенное Эго чувствует себя деперсонализованным: он предлагал и свой метод психотерапии — дерефлексию — выкинуть рефлексию и обходиться без нее — ведь в задачу духа не входит наблюдать и отражать самого себя, сущность человека, считает Франкл, направленность вовне, и поскольку мы интенциональны, постольку мы экзистенциальны. Если бы Франкл читал И.Фихте и Ф.Шеллинга, то знал бы, что только в процессе рефлексии мы одновременно являемся и субъектом, и объектом, т. е. созерцающим и созерцаемым, но это происходит только в высшем акте рефлексии (во второй рефлексии), где после расщепления в первой рефлексии — сознание потом вновь становится единым. А, если бы Франкл прочитал и Г.В.Гегеля, то уж точно знал бы, что рефлексия бывает разная (Гегель выделил более 40 видов рефлексии, при этом гениально как бы обозначил пути ее развития: от неразвитой, незрелой, незавершенной до … полной, мыслящей, анализирующей, теоретической, научной). Более того, Франкл не написал бы, что только невротик интересуется своим состоянием, а не предметами (как нормальный человек), т. е. его совсем не смущало, что вообще-то рефлексия — это в первую очередь — размышление, анализ, понимание смысла (того самого смысла, который он в своих текстах упорно искал!). Ему надо было бы почитать и К.Ясперса, который в этом вопросе был категоричен: «Никакое осознание смысла без рефлексии невозможно!» (хотя сам Ясперс в своей «Общей психопатологии» и вывел патологические «рефлексивные характеры», к которым отнес истериков, ипохондриков и не уверенных в себе) — но это в области патологии! Как известно, Л.Выготский сказал гениально: «Ключ к психологии — в патологии: всякий нормальный человек есть более или менее сумасшедший и должен психологически пониматься именно как вариант того или иного патологического типа» (???).

И самое важное — наука редко рассматривает феномены и явления с точки зрения их уровней развития. Если бы Франкл честно признал, что имеет в виду незрелую, невротическую, деструктивную рефлексию и при этом показал бы пути ее преодоления и превращения ее в зрелую, мыслящую, конструктивную — то это была бы совсем другая логотерапия! А что касается его презрительного «интересуется состоянием», то у И.Канта одним из определений рефлексии есть то самое «состояние души» (которое понимается философом как нормальное высшее умиротворение).

В 90-е гг. в Петербурге в Публичке в научном зале иностранных журналов (который почему-то назывался Ленинским (?!) я открыла для себя много интересного, когда стала читать английские и американские журналы по психологии (Journal of Personality & Social Psychology, Psychological Review, Psychological Reports, American Psychologist, Journal of Abnormal Psychology): о проблеме рефлексивности-импульсивности в обучении (Kagan J.), о том, что в современной жизни высшие интеллектуальные способности плохо коррелируют с успехом (Epstein S. & Meier P.), что методы лабораторных экспериментов часто используют не для проверки гипотез, а для демонстрации их очевидной истинности (Mc Guire W. J.), что в системе образования до сих пор доминируют старые методы (James P.), о том, что индивидуальная база знаний играет первостепенную роль в когнитивной сфере (интеллект, память, внимание) человека (не зря А.Пятигорский считал, что именно знания являются первичным фактором развития рефлексии, а самосознание — вторичным), более того — дефицит в индивидуальной базе знаний является одной из причин умственной отсталости (Glaser J., Campione J., Brown A., Ferrara R.). С другой стороны, я убеждена, что неточность мышления связана именно с дефицитом знаний (вспомним Ф.М. Достоевского, который считал, что неточно говорят необразованные люди).

К 1996 г. у меня был собран огромный синтезированный материал (синтез, который Пьер Жане в «Психологической эволюции личности» (2010) называл сборной солянкой, в чем его обвиняли, но он четко парировал: «Психология уже по определению своего предмета касается абсолютно всего. Она универсальна. Психологические явления есть везде: их столько же в литературных произведениях, сколько и в анатомических исследованиях мозга») — этот мой материал (более 10 тысяч ссылок в четырех больших гроссбухах) необходимо было структурировать, систематизировать и проанализировать (на это ушло ещё три года). В 1999 г. я набрала весь текст на машинке (но, думая, что у меня не примут в век компьютеров такую архаику (на самом деле, как сказали мне в Самаре, — приняли бы!) — перенабрала всё это еще и на компьютере, при том, что абсолютно не владея элементарной компьютерной грамотностью, к сожалению, сделала это через принудительные переносы строк — все 257 страниц (кто знает, о чём я, поймёт мой адский труд! — сейчас этот текст я печатаю, автоматически растягивая строчки: где были эти знания тогда? — это тоже мой пролёт!).

Вся диссертация «Развитие рефлексии студентов технического вуза в процессе обучения психологии» состоит из трёх глав. В первой главе «Теоретические подходы к исследованию рефлексии личности» рассмотрен феномен рефлексии в контексте 10 различных научных направлений (классическая