редактором типографии еще несколько часов пыхтели над моим авторефератом (она делала какие-то свои замечания, но они были не существенные и я уже не сопротивлялась, а она всё повторяла две фразы: «Впервые вижу человека, который так блестяще знает свою диссертацию» и «Когда выпустите книгу по своей рефлексивной психологии — я буду Ваш первый читатель, хорошо?». Я пообещала, но книгу так и не написала (я решила оставить ее просто как рекомендации). Домой я вернулась под самый Новый год!

Пятый раз на саму защиту мы с Васюшей поехали на нашей «шестёрке», которая ещё летом в «кругосветке» ломалась не менее 12 раз (рассказала об этом в эссе «Наши путешествия на машине»), но, хитрюга, зимой она вела себя безупречно, зато у меня под лучами теплого зимнего солнца, когда я подставляла лицо, ужасно разболелись зубы (но я была этому рада: они отвлекли меня от страшного напряжения, которое я испытывала). Выехали 9 февраля в 9 утра, поехали по Саратовской-Сызраньской дороге (через Камышин) и влетели в Самару 1.30 ночи. И сразу обосновались в уже знакомой мне гостинице.

На следующий день со своей напарницей (лыжница международного уровня), которая всё время повторяла, что она совсем не знает свою диссертацию по педагогике и не успела ее выучить, мы ездили по магазинам и рынкам и закупали продукты на фуршет (мне не забыть, как она небрежно махала целлофановым пакетиком, в котором толстой пачкой лежали 5-тысячные купюры, но, забыв на прилавке как-то сдачу в несколько тысяч, абсолютно не расстроилась! — я еще немного поразмышляла: что в жизни всё-таки лучше: быть уверенным от собственных знаний или быть уверенным от собственных денег?). Шел мокрый снег. Наступал вечер. Мы с Васюшей решили съездить в какой-то крутой супермаркет — поискать лопату, чтобы при необходимости откапывать нашу заднеприводную — но ничего не нашли. Вернулись в гостиницу. Надо было выспаться (защита, к моей радости, была назначена на 14.00). Думала, что, как обычно, будет сквозная бессонница. Но, нет! Я проспала всю ночь! На следующий день — 11 февраля — Васюша бегал к дворнику за лопатой. Приехали в университет около 12. Накрыли стол для фуршета. Вижу какую-то женщину на стуле, которая вцепилась в мой автореферат. Владимир Петрович говорит мне кто это (доктор психологии из Тольятти), они хотели профессора из Оренбурга, но она не приехала. Я (наверное, как могло ей показаться, дерзко) очень вежливо ее спрашиваю: «А что — разве Вам автореферат по почте не пришел?». Отвечает: «Еще как пришел! — я уточняю!». Мы с Владимиром Петровичем переглядываемся. Я даю себе установку: «Она абсолютно не стоит твоих волнений!» (попала в десятку, когда услышала, как она на защите пыталась на меня напасть по поводу моих «экзистенциалов» в рефлексивной психологии, крича буквально следующее: «Народ! Народ! Вы слышите? Экзистенциализм снова наступает!!!» — я должна была бы вздрогнуть от этих слов, потому что в моей судьбе они связаны с КГБ (См. мое эссе «Мои поступления в вуз»), но не вздрогнула, потому что она слово это произносила «экзистенционализм»). Её никто не слушал (по иронии нас судьба еще столкнет через два года в Петербурге на повышении квалификации, и она первая меня узнает, назовет по имени и будет сама любезность!). Ученые, которых я уважаю, оценили мою работу очень высоко, а доктор психологии Гарник Владимирович Акопов несколько раз повторил: «Великолепная работа!» (они с самого начала сказали, что еще каких-то два года назад они провели бы ее как докторскую, но ВАК гайки закрутил).

После защиты (лыжница светилась от счастья!) мы отправились пешком в кафе «Ассоль» на банкет. Все были очень расслаблены. Сказали много тёплых слов, отдельный тост — за моего Васюшу, который всех сразил, когда сидел с поднятыми двумя диктофонами в каждой руке во время всей защиты, но он не мог пить вино — нам предстояло еще везти профессоршу (ту самую!) в Тольятти. Мы всех горячо поблагодарили за доброту и интеллигентность и — вышли навстречу жуткой метели — а уже через 10 минут — умчались в долгий зимний мрак ночи.

12. НАШИ ПУТЕШЕСТВИЯ НА М А Ш И Н Е

2000 год. Наши путешествия на машине начались в августе 2000 года как только эта машина («шестёрка») была мужем вручную собрана после того, как она была, в свою очередь, им же разобрана «до винтика» в 1999 году (можно было бы и без кавычек). Сейчас, более 22 года спустя, оглядываясь назад, с горечью могу признать, что я не знала — под что «подписывалась»! В течение почти полутора лет и в зной, и в дождь, и в метель и в гололед мы ходили километра три пешком в арендованный у друга гараж (точнее Васюша несколько раз в неделю ходил и ремонтировал машину, а я прибегала к нему с бутербродами и помогала держать какие-нибудь запчасти — однажды это была коробка передач «на весу» на ремнях, думала, мой пупок развяжется). Теперь я хорошо понимаю, что такие нагрузки были ему противопоказаны. А тогда такой затянувшийся эксперимент казался хотя и нелегким, но все же профессиональным приключением, в котором мой гений все может!!! Да и увернуться от такого испытания было невозможно из-за наших скромных финансовых возможностей и — огромных долгов (образовавшихся у мужа из-за взлетевших неожиданно процентов в банке, когда он взял ссуду на покупку дома в 1995 году, а потом судорожно перезанимал у знакомых деньги, чтобы покрывать проценты). Вот этим знакомым и нужно было отдавать долги уже давно (были письма с угрозами) — еще три года назад.

И вот машина собрана! Началась горячая и холодная обкадка (машина тугая, капризничает, неожиданно остановилась посередине второй продольной на Тракторном, я неистово машу руками и останавливаю огромный поток машин, а сама бегу и сзади начинаю толкать машину (Вася за рулем) картинка не для слабонервных! Но через день все же принимаем решение ехать в Кременчуг на расстояние 1100 километров в одну сторону (столько же обратно).

Итак, 25 августа 2000 года путешествие на Украину началось! Выезжаем в ночь. В 11 вечера уже сели в машину и трогаемся. Поехали через Максима Горького (по Горнополянской дороге, по которой потом будем проезжать сотни раз и называть ее свой домашней — в ту ночь не рискнули: дорога очень пустынная — не освещена). Я впервые в такой ночной поездке (для Васюши — это привычная ситуация — два года до меня он по этой дороге ездил, почти всегда — один). Но