Рихард бегал по квартире и все еще орал. Он даже не заметил, что в прихожей полиция.

– Послушайте, может, вы успокоитесь? – обратился к нему один из полицейских, полноватый мужчина лет сорока.

Рихард оторопел.

– Что вы тут, к черту…

– Нас вызвали ваши соседи. Они слышали крик и грохот.

Рихард надулся.

– Мы не нуждаемся в полиции! Это семейная проблема!

– Зато НАМ полиция необходима. Я ухожу, – сказала я, – благодарю Бога за то, что существует полиция.

Я надела обувь и собрала детей. Мне хотелось оказаться очень, очень далеко отсюда.

– Вы можете зайти к соседям, к тем, которые нам позвонили, – обратился ко мне другой полицейский. – Через минутку спущусь к вам. Сначала нам хотелось бы поговорить с вашим… хм-м… другом.

– Это мой муж.

– Отец этих детей?

– Да.

Наши хорошие, милые соседи, живущие этажом ниже, переживали за нас, они приютили и меня, и детей, угостили нас горячим шоколадом и сладкими булочками. Они улыбались нам, нисколько не давая понять, что я никчемная женщина, раз у меня такой сумасшедший муж, как Рихард.

– Надеемся, что вы не обижаетесь на нас за звонок в полицию, но мы уже не могли все это слушать, – сказала Сив, соседка. – Мы не впервые… слышим ваши ссоры.

– Нет, – ответила я коротко и впилась зубами в домашнюю булочку с корицей. Мне не хотелось выслушивать ее мнение о нашей семейной жизни, ее рассказ о нашей адской супружеской жизни. Хотелось иллюзий, будто мы сидим вместе только потому, что дружим, за окном прекрасный весенний вечер и мы просто хотим немного побыть в обществе наших милых соседей. А не потому, что в эту минуту в нашей квартире наверху находятся два полицейских, которые явились утихомирить ссорившихся супругов и вообще проверить Бог знает какие подозрения.

Полиция! Когда дело доходит до полиции, это уже не шутки. Я не привыкла, чтобы в нашу банальную семейную жизнь вмешивалась государственная власть. Я не была готова к тому, что закат нашей любви будет проходить на глазах правоохранительных органов, в чьи обязанности входит написать рапорт об ужасах домашнего насилия. В своих собственных глазах я все еще казалась себе, в целом, порядочной гражданкой, для которой самой важной проблемой, когда она шла гулять, было решить, какую майку сегодня надеть – голубую или, может, зеленую. Ну, хорошо, на самом деле все это было не так просто, но я точно не была готова к тому, что кто-то вмешается в нашу жизнь и позвонит в полицию. И полиция действительно придет. И что все это так серьезно.

Второй, более приятный полицейский через пару минут спустился вниз, чтобы поговорить со мной. Это был «добрый» полицейский. Другой, «злой», остался наверху. Это я понимала. В большинстве случаев женщины и дети являлись жертвами. Мы уже и так натерпелись, чтобы ко всему прочему нас еще допрашивал «злой» мент. Полицейский был милым и приятным, и его интересовало, что случилось. Пришлось объяснить ему, что Рихард – алкоголик и наркоман и что вся эта история достаточно неприятная. Он покивал головой.

На левом безымянном пальце у него было кольцо, и я живо представила, каково это – быть замужем за ним, а не за Рихардом. Быть женой этого приятного, молодого полицейского с добрыми голубыми глазами. Может быть, он был болван, как некоторых людей называл Рихард? Полный ноль, который не умел в клубах обходить длинные очереди и который вовсе не знал, какой ди-джей сегодня самый популярный. Такой тюфяк точно никогда не пробовал кокаин в порочно-злачной атмосфере Soho. Ах, как бы я хотела быть с ним только поэтому! Я хотела именно этого – простоты, обыкновенности. Мне хотелось броситься этому полицейскому на шею и умолять его, чтобы он унес меня прочь от моей нынешней жизни. Но, конечно же, я ничего такого не сделала. Я кормила Юлию грудью, гладила ее по маленькой головке и отвечала на вопросы: ударил ли меня или детей Рихард? – «нет», проявлял ли он агрессию до этого – «да». Все это уже было. В прошлый раз.

– Вам есть куда пойти? – спросил полицейский. – Чтобы вам не оставаться дома.

– Я могу поехать к родителям, – сказала я.

– Мы подождем, пока вы соберете необходимые вещи, вам лучше не оставаться наедине с мужем.

– Спасибо, – сказала я. – Большое спасибо.

Шарлотта, моя «скорая помощь», была, как всегда, готова помочь своей младшей сестренке.

– Это только переходная фаза, – сказала она. – Я знаю, что не всегда заканчивается так. Ненавижу его, но в то же время понимаю, что он болен. Я просто боюсь, что ты окончательно выбьешься из сил. Думаю, ему надо обратиться в какую-нибудь серьезную лечебницу. Стационар ему не поможет.

Кризисный штаб собрался в доме моих родителей.

– А что говорит Марианна обо всем этом? – спросил отец. – Она, должно быть, совершенно подавлена. Иметь сына, который приносит столько горя.

– Он делает это не специально, во всяком случае, я так думаю, – ответила я.

– Ты сообщишь обо всем этом, куда следует? – полюбопытствовала Шарлотта.

– Не знаю, – ответила я. – Не знаю.

Соседка Сив послала мне цветы.

– Не надо чувствовать себя виноватой, девочка моя, – сказала она мне через пару дней при встрече. – Если бы ты только знала, сколько людей находится в подобной ситуации! Алкоголь – это страшный крест. Множество детей вынуждены расти в семьях с такими проблемами. Я уже встречалась с этим.

Мне захотелось закричать: «Нет»! Только не это! Мы не такие! Моего мужа не рвет на диване! Но я молчала, чтобы не расплакаться в голос. Вот так это было, когда кто-то проявлял ко мне доброту. Нет, моего мужа не рвет на диване! Но до этого оставалось совсем немного. Такая «радость» могла случиться каждую минуту.

– Спасибо, Сив, – сказала я. – Большое спасибо.

Позвонила Марианна.

– Может, Рихард переедет ко мне на пару дней? – предложила она.

Что это даст, подумала я, но вслух ничего не сказала.

– Может быть.

– Я думаю, что после нормального семейного обеда мы могли бы поговорить с ним. Может, он неуверен в себе. Вся эта ответственность, столько детей и вообще. Может, у него стресс! И все это выражается в таких вот реакциях?

– Стресс? А как же наркотики?

– Мариса, слушай, ты не преувеличиваешь? Почему, собственно говоря, ты думаешь, что он принимает наркотики? Нет-нет, я этому не верю. Рихард не наркоман.

– Марианна, такие проблемы у многих: у молодых, у старых. Наркотики сегодня – это самая обычная вещь. Я не думаю, что…

Она перебила меня.

– Мне кажется, ты слишком нервная, Мариса. А в таком состоянии человек не то еще выдумает. Ты все видишь в черном цвете.

– Если человек не признает проблему, это не поможет ему избавиться от нее! Я надеялась, что все изменится к лучшему, когда он согласился с тем, что он алкоголик. Когда признал это. Но все стало еще хуже. И мы снова там, где мы были, он снова все отрицает, к тому же ты ему веришь.