***

Светало. Мы шли налегке, поэтому уже через полтора часа обогнали последний караван и вырвались далеко вперёд.

Верблюд животное выгодное, выносливое и нетребовательное. Он без устали может идти часами по такому сложному пути, как песок. А песок в пустыне не похож на тот, что покрывает пляжи; он жёсткий и плотный. Жёлтый, серый и даже белёсый. Барханы его лежали неподвижно, будто окаменелое море, застигнутое в бурю. Вчера я находила их красивыми, но сегодня они казались мне скучающе однообразными.

Верблюд ступал мягко и плавно, тем не менее, с непривычки удовольствия мало. Меня качало из стороны в сторону. Если бы не Искандер, одной рукой удерживающий за талию, я бы давно рухнула вниз. Ехать вместе с ним легко, я смогла расслабиться, закрыть глаза и даже чуть-чуть вздремнуть, пока солнце ещё не слишком жарит. Удивительно, но от ар-Хана не пахло дымом или гарью, словно это не он пробирался в мою комнату сквозь горящий коридор. Неужели секрет действительно в иремском амулете?

Или в чём-то ещё?

— Искандер, — я повернула к нему голову, — ты, случаем, не джинн?

— Что? Нет, откуда такая дурь?

— Да вот оттуда. Покажи мне свой медальон, а. Тот самый, о котором говорил, когда спас меня.

— Я обычный человек, Лена. Среди ар-Ханов из рода Кайсери, чьё генеалогическое древо ты можешь легко найти в городской ратуше Кадингира, никогда не было ни джиннов, ни даже иностранцев.

— Уверен? А почему тогда слухи ходят, будто ты никогда не спишь? Ты и сейчас не валишься с ног, а ведь прошло уже больше суток.

— Обычная бессонница, — он равнодушно пожал плечами и опустил подбородок мне на макушку. — В моей бывшей профессии очень полезная привычка.

Я вновь уставилась на линию горизонта. Он ведь мог и соврать. С таким внушительным послужным списком, как у него, и почти полным отсутствием опыта распознавания лжи, как у меня, я этого даже не замечу. Что же с ним не так?..

Уютная атмосфера дороги стирала границы приличий. У меня возникло чувство, будто бы мы с Искандером знакомы всю жизнь. Такое правильное и вечное, что я серьёзно обижусь, если к нему приложила руку Шахди. Она уже повлияла на мою феноменальную акклиматизацию в Мирхаане и чутьё на иремские артефакты.

— Ответишь ещё на один вопрос?

— Задавай, Балкис. Только какой-нибудь интересный.

— Эзра говорил, тебя не было в Кадингире несколько последних лет. Где ты их провёл и чем там занимался?

Вопрос действительно интересный, но, похоже, лишь для одной меня. Искандер едва заметно напрягся и по старой привычке потёр затянутые в перчатки запястья. Он всегда делает так, когда чем-то недоволен.

— Это два вопроса, — попытался уклониться от прямого ответа.

— Не спорю. Тогда ответь на два.

— Меня не было в халифате. Я путешествовал, любовался видами и такими местами, куда лучше было бы не соваться. Удовлетворена?

— Нет.

— Жаль, что мы не одни, — он бросил косой взгляд на Эзру, ведущего своего верблюда в пяти метрах правее нас, — я бы убедил тебя дать совершенно противоположный ответ. Но и говорили бы мы о другом… Если бы дело вообще дошло до разговоров.

От его намёка мои щёки покраснели, и с расспросами на ближайшее будущее я решила закончить.

Без часов сложно. Не имея возможности в любой момент узнать текущее время, поначалу теряешься. Мне казалось, оно вообще замерло и камнем упало вниз. Монотонные пейзажи успокаивали и только усиливали впечатление временного вакуума. После полудня я уже смогла держаться в седле без помощи Искандера и пересела на другого верблюда. Целительное тепло солнца изгнало из моего тела слабость и неприятные воспоминания. Даже дорога засверкала новыми гранями: пески сменились пустошами, появились редкие растения, птицы и козы.

Эзра несколько попривык и окончательно понял, что гули вполне себе сочетаются с верблюдами, взбодрился и вновь стал самим собой — подвижным и шумным. Он вспомнил, что обещал мне экскурс в историю государственности халифата, и с удовольствием пустился в рассказ.

Мунтасира Первого сменил халиф Джэхэд, а его Мунтасир Второй… и дальше, и дальше, и дальше… У Эзры потрясающая память и завидный энтузиазм!

***

Ближе к вечеру следующего дня пустоши наконец-то закончились. Глаз порадовало буйство сочной зелени — мы подошли к реке Мехран, полноводной и настолько широкой, что построить здесь мост смогут ещё очень не скоро. Переправа на другой берег обошлась нам в цену одного верблюда.

В ворота Эль-Ифрана вошли с последними лучами заката.

Город он маленький, особенно для столицы Провинций, компактный и патриархальный. Архитектура столичная, однако люди совсем другие. Мы с Эзрой были вынуждены закутаться с головы до пят, как правоверные мусульманки. Я — потому что бесправная женщина и моё место подле мужа, а Эзра — гуль. Благодаря его сородичам староверам, этим ребятам здесь мягко говоря не рады, кем бы они ни были, даже сыщиками из Сыскного приказа. Только так получилось влиться в местное общество.

Отыскать риад, в котором можно провести ночь, тоже оказалось не так-то просто. Позднее время, подозрительные лица, отсутствие багажа и нежелание отвечать на вопросы вызывали подозрение среди местных. Лишь после часа мытарств по городу нас приютила одинокая пожилая вдова, посчитавшая, что в её возрасте звонкая монета стоит любого риска.

Дорога иссохших слёз — русло древнего ручья, осушенного во времена Мунтасира Первого — начиналась в паре-тройке километров на восток от Северных ворот Эль-Ифрана. Шустрые мальчишки очень кстати вызвались проводить нас за символическую плату в два серебряных динария.

Старая, наполовину заросшая колючками дорога шла в гору. Первое время незначительный уклон никак не ощущался. Ослики, на которых ехали мы с Искандером, послушно перебирали ногами. Эзра шёл пешком вместе с мальчишками, предыдущей поездки на верблюде ему хватило с лихвой. Наш путь петлял змеёй, но маленькие проводники не рекомендовали сходить с проторенной тропинки, чтобы срезать напрямик. Можно поломать ноги или встретиться со скорпионами, нашедшими приют в расщелинах между камнями.

Наконец, наша небольшая группа достигла тупика. Впереди зияло глубокое ущелье с поросшими зеленью склонами. Именно эта «дорога» приведёт нас прямиком к «имени вражеской царицы», где Махира нашла себе пристанище.

— Пришли, — сказал самый старший мальчишка. Он весь путь не сводил с меня глаз, пытаясь разглядеть за мешковатым платьем женские формы, чем порядком повеселил своих товарищей, ещё не вошедших в возраст интереса девочками. — Дальше пути нет. Лет десять назад здесь был мост, пока городничий Ифрана не приказал его сжечь.

— Из-за того, что оттуда приходили гули, — вступил в разговор другой мальчик. — Они обитают дальше в горах, у старых кромлехов. Всё равно на другой стороне нечего делать, одна глина да камни.