– Брось! Ты был в гневе, которого испугалась даже я! Ты замахнулся, но не навредил мне, когда я попыталась тебя остановить.

– Не нужно было лезть. Я сам в состоянии разобраться.

– Не сомневаюсь. Но не при куче свидетелей.

– Это не тебе решать. – Сет ударил рукой по стене, оставив небольшую вмятину, но девчонка даже не вздрогнула. – Никогда больше не суйся в мои дела, мои разговоры и мои конфликты. Ты хоть подумала, как это выглядело со стороны?

Нина прищурилась, будто на ходу меняла план действий, отталкиваясь от услышанного.

– Вот как. Значит, я не должна вмешиваться в твою жизнь, даже если обладаю полезной для тебя информацией. Видимо, чья-то помощь тебя оскорбляет?

– Мне не нужны твои подачки и жалость, я как-нибудь сам разберусь.

– А я хотела предложить тебе сделку.

– Не представляю, что важного ты можешь мне сообщить.

– И не узнаешь. Обойдешься.

– Не нужно втягивать меня в чужие игры, я знаю, с кем ты водишься, и не нуждаюсь в такой заботе.

– Не обольщайся, это не забота, а сухой расчет. Я не за спасибо хотела тебя предупредить.

– Кто бы сомневался. Очень в стиле этой школы. Хотела продать добытую информацию?

– Скорее обменять.

– На что же?

Нина помедлила.

– Хуже, чем стали сегодня, наши отношения уже не будут. Мне нечего терять, и другой шанс вряд ли представится.

Сет молчал, ожидая продолжения. Он не понимал, к чему она клонит. Девушка сканировала его водолазку под распахнутым на груди плащом.

– Это ведь правда, что у тебя соски проколоты? – выпалила она и шагнула к нему.

– Что? – Сет был ошеломлен настолько, что действительно отшатнулся к стенке и ударился затылком. Из него как будто выбило остатки здравого смысла.

Нина повторила вопрос слово в слово, уже без смущения, требовательно и настойчиво.

– Какое тебе дело?

– Дай посмотреть.

– Зачем тебе это?!

– Тебе жалко, что ли? Проколол, чтобы от всех скрывать?

– Нина, отвечай на мои вопросы, если хочешь что-то получить от меня.

– Так сложно на пару секунд поднять одежду? Мне что, самой это сделать?

– Не сомневаюсь, что ты можешь, – ответил Сет, а самого от этой мысли бросило в жар. Слишком много шоковой терапии за сегодня.

– Ты меня стесняешься?

– Дело не в стеснении.

– А в чем?

– В личных границах. Которые ты нагло нарушаешь.

– Сет Ридли, мы с тобой только что поругались и больше не будем общаться. Представь, что это мое последнее желание. Плата за то, что я увела тебя, не дав покалечить Веласкеса, и спасла от больших проблем.

– Ты не отстанешь, – констатировал он с наигранным сожалением. Ее лицо было красноречивым ответом, и Сет решил подыграть.

Сменив гнев на милость, брюнет откинул в стороны полы плаща и взялся за нижний край обтягивающей ткани, которая не слишком скрывала мускулы, но все же делала их менее заметными, мягко ретушируя. От его кожи исходил слабый запах лосьона после бритья и дезодоранта, усиливающий нетерпение Нины.

– Знаешь, я передумал.

– Что?!

Дженовезе стояла близко, но все еще не касалась его тела, однако, услышав отказ, схватила Сета за борты плаща, тряхнула, звякнув пришитой цепочкой, и заставила наклониться к себе. На виске у нее трепыхалась крошечная жилка, словно подкожное насекомое.

– Так нельзя. Это нечестно!

Ридли как зомбированный смотрел в ее мутные глаза – венозно-синие, с медной призеленью у зрачка. Он накрыл ее руки своими, чтобы убрать с себя, но так и застыл, сжимая ладони девчонки.

Никому и никогда Сет не позволял вести себя так фамильярно по отношению к себе, не допускал прикосновений и интонаций, которые ему не нравились. Она словно провоцировала, желая проверить, где кончается его терпение и сможет ли он причинить ей боль.

Сет не представлял себе, чем все это может закончиться и на сколько еще хватит его выдержки. Подумать только, она просто привела его сюда и почти заставила раздеться. А они ведь даже не приятели. Какая же власть у нее над теми, с кем она дружит?

Ридли закрыл глаза, испугавшись, что под таким давлением может натворить нечто неприемлемое. Теперь Нина смотрела на черные ресницы, до того длинные, что густой тенью накрыли нижнее веко. Плотно сжав губы, Сет с какой-то покорностью, словно осужденный на бойню, опустил квадратный подбородок и, кажется, даже задержал дыхание. По крайней мере, широкая грудь перестала вздыматься, а в полной тишине не слышно было ни вдохов, ни выдохов.

Внезапно до Нины дошло, что он боится. Но чего может бояться такой, как Сет? Может быть, у него фобия замкнутого пространства, а она затащила его сюда и не выпускает? Или отходняки после припадка.

– Что с тобой? Зажмурился и не дышишь. Пытаешься остановить время?

Помедлив, Ридли распахнул глаза, и взгляд из вязкой сумрачной смолы вонзился в собеседницу. Зрачок неотделим от радужки. Нахмурившись, парень едва разлепил плоские губы, чтобы ответить, как послышался шум. Кто-то отворял дверь, и девчонка полуобернулась, все еще стискивая плащ, словно приклеилась к нему.

– Ну и ну, – запричитала уборщица, заметив их, – среди бела дня! Совести у вас нет. Нашли где уединиться! Хоть бы закрылись изнутри…

Дженовезе отпустила Сета и отошла на два шага, а он машинально поправил на себе одежду, слишком поздно сознавая, как глупо выглядит со стороны. Будто между ними действительно что-то было. В глубине души он радовался, что их прервали. Он был на грани от того, чтобы схватить ее подбородок и кое-что прошептать.

– Он должен мне денег, мы обсуждали сроки и проценты, – бросила Нина таким жестким тоном, что даже Сет на секунду поверил и стал вспоминать, когда она ему занимала. Прежде чем выйти, Нина обернулась к нему еще раз и пригрозила указательным пальцем.

– Ты пожалеешь, что отказался от помощи. На твоем месте было бы разумнее принять ее. Если не вернешь долг семнадцатого сентября, в школу лучше не приходи – тебе конец.

Она выговорила это с таким неотвратимым убеждением, с таким упрямством буравила его глазами исподлобья, будто на что-то намекала и настаивала, чтобы ее поняли правильно. Что она имела в виду? Почему назвала эту дату? Во что она пытается его втянуть?

Пока Сет Ридли приходил в себя, Дженовезе и след простыл, а пожилая женщина (видимо, принявшая сторону девчонки) принялась хулить его как последнего преступника и выгонять из подсобки, размахивая грязной тряпкой. Как будто это он домогался девочки, а не наоборот. Уворачиваясь, Ридли пробрался к выходу и сквозь зубы посоветовал ей закрыть рот, чем полностью обескуражил. Наконец-то к нему возвращалось самообладание.

Нины снаружи, конечно, уже не было.