сливочное масло и белый хлеб. При виде такого разнообразия деликатесов у немецких офицеров потекли слюнки. Их тоже пригласили к столу. Из угла комнаты подполковник принес бутылку французского коньяка и разлил его в приготовленные кофейные чашки, наполняя их до краев. Было 8 часов утра, время завтрака.

Генерал-полковник Богданов встал. Он произнес длинную речь, из которой Вёлерман и Айлерс не поняли ни слова. Закончив говорить, генерал-полковник поднял свою чашку. Сурово посмотрев на немцев, он произнес:

– За нашу победу! До свидания в Москве!

Ровно за три часа до этого последний командующий Берлинским оборонительным районом попрощался в Бендлерблоке с полковником Рефиором. Около 5 часов утра сюда прибыли два русских парламентера, чтобы доставить генерала Вейдлинга в штаб советской армии. Группа, во главе которой шагал немецкий солдат с большим белым флагом, перешла по временному мосту Ландвер-канал. Советские офицеры привели генерала Вейдлинга и обоих сопровождающих его генерал-лейтенантов Войташа и Шмид-Данкварда к разведывательному бронеавтомобилю. Когда немецкие генералы сели в него, бронеавтомобиль сорвался с места и, включив сирену, понесся по улице Саарландштрассе, мимо руин вокзалов Потсдамер Банхоф и Анхальтер Банхоф, через мост Галлеше-Торбрюкке и по улице Белльальянсштрассе к улице Шуленбургринг.

В последние дни русские герметично закрыли этот квартал. Всех жителей бесцеремонно выбросили на улицу. С тех пор в доме, расположенном по адресу Шуленбургринг 2, находился штаб советской 8-й гвардейской армии. Утром 2 мая 1945 года в помещениях этого дома царила толчея. Командующий 8-й гвардейской армией, генерал армии Чуйков стоял, выпрямившись, позади тяжелого дубового стола, который занимал середину комнаты.

Офицер штаба доложил, что только что прибыл бронеавтомобиль с немецким командующим Берлинским оборонительным районом.

Генерал армии Чуйков и генерал артиллерии Вейдлинг встали напротив друг друга. Оба поднесли руки к козырькам своих фуражек. Чуйков пригласил сесть. Генерал Вейдлинг медленно присел. Он очень устал. Его обычно примечательное лицо за последние часы сильно изменилось: щеки впали, глаза ввалились и потеряли свой привычный блеск.

Он говорил тихим голосом. Его речь не заняла много времени. Начальник штаба 8-й гвардейской армии положил на стол перед генералом два экземпляра документа, один на немецком и один на русском языках. Это акт о капитуляции. Вейдлинг прочитал его. На это ему не потребовалось много времени. Акт содержал лишь несколько предложений, главным в которых являлось слово «безоговорочная». Дрожащей рукой генерал взял ручку. Советские офицеры затаили дыхание. Они с нетерпением смотрели на руку немецкого генерала.

Вейдлинг возвратил подписанный акт о капитуляции.

Генерал армии Чуйков встал и что-то торопливо сказал переводчику. Тот повернулся к Вейдлингу и сказал:

– Командующий хочет, чтобы вы немедленно обратились с обращением к немецким войскам, которые все еще продолжают сражаться в Берлине. Несмотря на то что советское главное командование соблюдает перемирие, ваши соединения продолжают борьбу во многих районах города!

Генерал Вейдлинг удивленно поднял голову. Он попросил дать ему время на размышление. Вейдлинг хотел бы переговорить со своим начальником штаба. Чуйков приказал привести в свой кабинет полковника Рефиора. Оба немецких офицера беседовали всего лишь несколько минут. Затем Вейдлинг кивнул. Он был готов. Советский генерал-майор положил на стол перед Вейдлингом уже составленное воззвание. Командующий Берлинским оборонительным районом внимательно прочитал документ. По его лицу было видно, что с каждым прочитанным предложением его мучения лишь возрастают. Генерал Вейдлинг поднял голову и огляделся. Но никто не мог ему помочь. Русские офицеры сохраняли непроницаемое выражение лица. Находившиеся в комнате немецкие офицеры, опустив голову, смотрели в пол. Вейдлинг оказался совершенно один.

Поколебавшись несколько секунд, он подписал обращение. Русский начальник штаба поспешно забрал у него документ. Генерал армии Чуйков встал. Переговоры были окончены[20].

После того как генерал Вейдлинг и сопровождающие его немецкие офицеры наскоро перекусили, их отвели в дом, расположенный на противоположной стороне улицы, где в качестве временного пристанища им предоставлялась квартира, из которой выселили всех жильцов. Немецкие офицеры молча покорились судьбе. Они устали, их силы были на исходе.

Советы ни на минуту не оставляли пленных в покое. Дверь в комнату то и дело открывалась. Генералы, штабные офицеры, простые офицеры и корреспонденты нажимали на ручку двери, чтобы лицезреть последнего командующего Берлинским оборонительным районом. Некоторые русские офицеры задавали вопросы. Какой-то подвыпивший генерал советских ВВС захотел, чтобы Вейдлинг прочел ему стихи Гете и Гейне. Другой спрашивал генерала, не может ли он назвать победителей Олимпийских игр 1936 года. Третий хотел знать, действительно ли американские самолеты лучше, чем русские. Генерал Вейдлинг испытывал отвращение к таким спрашивающим, но не мог избежать их общества. Он еще не знал, что унижения, которые он переживал 2 мая 1945 года в штаб-квартире 8-й гвардейской армии, лишь незначительное бремя по сравнению с теми муками, которые ему придется вынести в последующие десять лет.

Когда на Берлин опустился вечер, появился элегантно одетый офицер НКВД и вежливо попросил генерала Вейдлинга и его спутников выйти на улицу. Перед домом стояла целая колонна автомобилей. Среди них было большое число джипов, в которых сидели вооруженные до зубов красноармейцы. За ними следовал грузовик, в кузове которого также находились солдаты с автоматами. За грузовиком стоял танк, пушка которого была направлена на кузов грузовика.

Немцам предложили подняться в грузовик. Колонна пришла в движение. Машины ездили взад-вперед по улицам города. Немецкие офицеры не знали, куда их везут. Они лишь удивлялись, что дважды или трижды проезжают по одним и тем же улицам. В конце концов они поняли, что поездка по разрушенному городу входит в программу советского командования по унижению пленного генерала и его спутников.

Перед глазами немецких офицеров должен был еще раз во всех подробностях предстать ужас разрушений в Берлине. Генерал Вейдлинг видел марширующие бесконечные колонны красноармейцев, огромные соединения средних танков Т-34 и тяжелых ИС-2, множество батарей всех калибров, зенитных подразделений и стрелковых полков. Штурмовики с красными звездами на крыльях низко проносились над их колонной, чтобы ревом своих моторов нагнать страху на пленных немцев.

Однако здесь можно было увидеть и другие картины. Шагали колонны пленных немецких солдат[21]. Они понуро брели в своей грязной, окровавленной форме, обессилевшие от голода. Длинные очереди женщин стояли перед немногими открытыми магазинами, чтобы раздобыть хоть какие-нибудь продукты[22]. Группы горожан убирали с улиц груды мусора и разбирали баррикады. Вооруженные русские солдаты охраняли эти рабочие команды. Но то тут, то там уже можно было видеть, как советские офицеры прогуливались с немецкими девушками. И повсюду все еще лежали мертвые – мужчины, женщины и дети.

Неожиданно из громкоговорителя раздалась музыка. К колонне с