направилось штурмовое орудие. Вплотную за ним двинулись мотопехотинцы, артиллеристы и эсэсовцы. Метр за метром атакующие приближались к мосту. Во главе штурмового отряда шагал генерал-майор Муммерт. Казалось, что русские еще ничего не заметили.

Генерал повернулся к своим солдатам и приложил ко рту руки, сложенные в виде рупора:

– Примкнуть штыки! Бегом вперед! Марш! Марш!

Бойцы бросились вперед. В это раннее утро над Хафелем разнеслось громкое немецкое «Урра!». Русские были застигнуты врасплох. Но замешательство в их рядах длилось лишь несколько секунд. Затем они открыли ответный огонь. Строчили пулеметы, слышались хлопки выстрелов минометов. Вскоре со стороны цитадели в бой вступила артиллерия противника. Однако штурмовые группы дивизий «Мюнхеберг» и «Нордланд», а также 18-й моторизованной дивизии уже было не остановить. Начался штурм. Штурм моста через Хафель в районе Шпандау-Вест.

Солдаты всех родов войск и всех званий. Бойцы из Баварии и Северной Германии, из Восточной Пруссии и Саксонии, из Вестфалии и Силезии, из Франции и Испании, из Скандинавии, Латвии и Голландии. Женщины из Берлина, маленькие дети, подростки, девушки и старики. Вот кто ранним утром 3 мая 1945 года брал штурмом русские позиции. Мост через Хафель вибрировал под ногами атакующих.

Вражеские снаряды, ракеты и пулеметные очереди наносили громадный урон идущим в атаку. Люди десятками падали на землю, срывались с моста в воду, тяжелораненые оставались лежать на асфальте и булыжной мостовой, и их затаптывали насмерть бегущие следом. Только не останавливаться, только вперед! К мосту устремились последние штурмовые орудия, танки, тягачи и грузовики. Не снижая скорости, они ехали по телам мертвых, раненых и споткнувшихся. Кровь ручьями стекала с моста в Хафель.

Хартман, Райнварт, Рамлау и другие бойцы их взвода держались в первых рядах. Захлебываясь от крика, они выплескивали накопившиеся в их груди ярость, ненависть и ужас. С оглушительным «Урра!» они штурмовали вражеские посты, охранявшие мост. Они стреляли с бедра, бросали последние гранаты, били прикладами. Вплотную за ними следовали испанские и французские бойцы, добровольцы из войск СС. Они кричали «Vive La France!» и «Arriba Espana!», не обращая внимания на крики своих раненых товарищей, которые вынуждены были остаться. Унтер-офицер Воло погиб, командуя своим отделением. Русская пуля попала на несколько сантиметров выше того места, где висел Рыцарский крест.

Хартман, Райнварт и Рамлау держались вместе. Они останавливались лишь на несколько секунд, чтобы перевести дух и перезарядить свои карабины и автоматы. Потом они мчались перебежками дальше, стреляли, бросались в укрытие, снова бежали и стреляли, не оглядываясь по сторонам и не смотря назад. Они добрались до городского района Штакен. Советское командование ввело сюда свои танки. Танки вели непрерывный огонь из своих орудий, рассеивали колонны атакующих, нанося им огромный ущерб. Последние немецкие танки взрывались, грузовики застревали. Раненый генерал-майор Муммерт упал на землю. Его офицеры и солдаты бежали дальше, наступая на тело своего командира, распростертое на земле. Штурм толпы, почти не имевшей оружия, хорошо охраняемого русского аэродрома в районе Штакен увенчался успехом. Только вперед, только дальше на запад!

Снова наступила ночь. Колонны и группы неутомимо двигались вперед. Постоянно появлялись новые лица. Никто не знал своих соседей в цепи. Никто не знал, откуда они появились. Несколько минут спустя очередной сосед в строю уже был разорван на куски русским снарядом или миной. Вместо него появился другой. Бегство ради спасения собственной жизни продолжалось. Позднее ни в одной книге по истории не было написано, сколько тысяч солдат, мужчин, женщин и детей погибло в эти дни и ночи во время бегства от Берлина до Дёберица.

В сумерках группа солдат в стальной форме прокладывала себе путь по берегу озера Бецзе. Она двигалась по направлению на заходящее солнце.

Впереди шагал фельдфебель Хартман. В руке он держал автомат, снятый с предохранителя. За ним следовали по пятам унтер-офицер Райнварт, ефрейтор Рамлау, французский доброволец-эсэсовец гауптштурмфюрер СС Фенэ и замыкал шествие неизвестный латышский эсэсовец, который нес на плечах два фаустпатрона. Они бесшумно пробирались сквозь прибрежный кустарник, когда впереди заметили дом, из освещенных окон которого доносилось шумное многоголосье.

– Иван!

Это прошептал Хартман. Бойцы пригнулись еще сильнее и в таком положении начали обходить дом стороной. Обходными путями, занимающими много времени, они добрались до железнодорожной насыпи. Здесь они перевели дух. Их сердца бешено колотились, глотки пересохли, глаза были воспалены. Фельдфебель Хартман осторожно пополз по насыпи наверх. Добравшись до рельсов, он поднял голову и заглянул на другую сторону насыпи. И тотчас снова пригнул голову к земле.

На другой стороне железнодорожной насыпи стояли два танка. В темноте фельдфебелю не удалось определить их тип. Орудийные башни боевых машин были повернуты на запад. Хартман сполз по насыпи назад к своим товарищам, лежавшим в густой траве. Он шепотом рассказал им, что ему удалось увидеть.

– Дружище, – прошептал Рамлау, – танки развернуты на запад. Наверняка солдаты Венка находятся недалеко отсюда!

– Или там американцы, – взволнованно вставил Райнварт.

– Ребята, значит, мы справились!

– Надеюсь, что мы не попадем в западню, – предостерег француз в форме войск СС.

– Давайте поднимемся – и вперед! Последние метры – это для нас пустяк! – поспешно предложил Райнварт и собрался встать во весь рост.

Однако фельдфебель схватил его за руку и пригнул к земле.

– Не спеши так! Если на той стороне немцы, тогда все просто, но если там американцы, то тогда нам надо быть осторожнее!

– Почему? – хотел знать ефрейтор. – Американцы должны быть рады, что мы удрали от ивана.

– Я так не думаю, – сказал гауптштурмфюрер СС. – Американцы отправят нас обратно. Ведь мы все еще враги. Американец не понимает русского. Поскольку он не знает его настолько хорошо, насколько его знаем мы. А наш опыт подсказывает, что американец никогда не сможет понять русского!

– Мне наплевать на это, – возразил Райнварт. – Американец нас не сожрет. Война закончилась. Ребята, как я рад, что скоро буду дома. Моя Лора, моя невеста, будет меня ждать. Потом нам предстоит хорошенько поработать. Но, – при этих словах унтер-офицер повернулся к Хартману, – что будешь делать ты? Ведь ты профессиональный солдат? Теперь для тебя не будет больше работы!

Фельдфебель пожал плечами. Он тоже не знал ответа на этот вопрос. Он опустил голову:

– Да, восемь лет я был солдатом. Теперь все рухнуло. Мои родители живут в Силезии. Сейчас там русские. Моя невеста погибла в 1941 году в Кельне во время налета бомбардировщиков союзников…

– Выходит, все коту под хвост? – участливо спросил Рамлау.

– Не все, мой дорогой, – спокойно ответил Хартман. – Что-то все-таки останется. Мы все вместе пережили такое время, когда лейтмотивом нашей жизни были дисциплина