Это была не та тетя Александра, которую Ася рисовала в своем воображении то так, то эдак. Она была сильной — но не холодной. А главное, она не была совершенной! Глядя в ее глаза, Ася верила, что она тоже пережила нечто ужасное, настолько тяжелое, что ей до сих пор больно. Но она справилась! И Ася тоже должна.

— Я не знаю, что мне делать дальше, — признала она. — Вы ведь не расскажете маме?

— Мы с Яном — нет. А ты расскажешь.

— Я боюсь…

— Чего?

— Разочаровать ее.

— Напрасно, — покачала головой Александра. — Послушай меня… Быть частью семейства Эйлеров нелегко. Помимо кучки сумасшедших родственников, на тебя обрушивается нехилый груз ожиданий, сравнений и требований. Но у этого есть и плюсы. Твоя семья тебя поддержит, это такой обязательный бонус, который не нужно заслуживать. Я особенно остро поняла это, когда была вдали от дома. Я знала, что, если бы моя семья выяснила, где я нахожусь, они бы камня на камне не оставили от этой дыры! Я допустила ошибку, когда не позволила им узнать. А твоя мама… она только кажется тихой и мирной. Если бы сегодня в зале она была на моем месте, от этого жалкого щавлика остался бы только куриный помет на площади двух квадратных метров.

Ася невольно рассмеялась, но смех быстро оборвался.

— Тимур Никитич… с ним будут проблемы.

— Ничего не будет! — беззаботно отмахнулась Александра. — С ним уже были проблемы, хватит! Ты должна понимать ситуацию правильно. Твой Тимур Никитич — типичное чмо, настолько бездарное, что он не способен строить нормальные отношения с женщинами. Вот он и полез к четырнадцатилетней девочке, захотел власть проявить! Может, он только ради этого учителем стал, кто знает? О таких поступках нельзя молчать. Но теперь это все в прошлом.

Они еще немного постояли среди деревьев, обнимаясь, и Ася никогда прежде не чувствовала себя такой спокойной и защищенной. После этого они вернулись к автомобилю, где уже ждал дядя Ян. Он выглядел расслабленным, только зачем-то натянул перчатки в машине и не снимал их, пока не довез Асю до дома.

Сначала с мамой поговорили близнецы, а потом только, когда они уехали, Ася. Это был сложный разговор, и плакать пришлось еще много. Но тетя Александра оказалась права: стало легче.

Асе позволили несколько дней не ходить в школу, чтобы прийти в себя. Когда она все-таки вернулась, одноклассники доверительно сообщили ей, что Тимур Никитич уволился. Вроде как он упал с лестницы, сломал обе руки, лишился значительной части передних зубов и под влиянием этого крайне неприятного события осознал, что преподавание — это все-таки не его стезя.

Каждый раз, когда он думал о случившемся, его охватывала бессильная ярость. А когда представлял, что могло случиться, становилось только хуже. Они ведь не знали! Ян прекрасно помнил лицо Нины, когда они рассказали ей обо всем. Она даже не догадывалась! Ни как мать, ни как профессиональный психотерапевт… Вот ей теперь придется хуже всего. Интересно, сможет ли она когда-нибудь простить себя?

Единственной, кто заметил неладное, стала Александра. Но стоило ли удивляться этому? У нее был такой опыт, которого врагу не пожелаешь. Однако именно этот опыт помог ей во всем разобраться.

— Когда я была у Нины, я видела Асю мельком, толком мы не разговаривали, — пояснила Александра. — Она вроде как выглядела обычным угрюмым подростком. Но было в ее глазах что-то смутно знакомое мне… Следовало бы догадаться сразу, так ведь и я не идеальна! На меня многовато навалилось, признаю, да и нежеланные воспоминания тяжело призывать. Но потом я отдохнула, можно сказать, перезагрузилась, и до меня наконец дошло, у кого я видела такой же взгляд. Это было в борделе… Такие глаза были у девочек, которые уже начали ломаться.

Наконец догадавшись об этом, Александра больше ни в чем не сомневалась. Понимала она и то, что действовать нужно очень аккуратно. Если сейчас налететь на Асю с вопросами, она замкнется в себе. Все указывало на то, что насильник уже здорово ее обработал, она перестала различать, что правильно, что — нет, и кто во всем виноват.

Поэтому Александра мягко выведала у сестры побольше про жизнь племянницы. Нина сообщила ей, среди прочего, про театральную студию, в которую Ася начала ходить только в этом году. Это уже была зацепка: судя по поведению Аси, она столкнулась с таким впервые и совсем недавно.

Поэтому Александра начала наблюдать за учителем. Асе Тимур Левашников наверняка казался самым обычным молодым педагогом. Однако опытная следовательница, сама два года жизни потерявшая в сексуальном рабстве, мгновенно распознала потенциального насильника.

Она рассказала обо всем Яну, и тот рвался сразу «поговорить» с любителем театра. Но Александра убедила его, что нужно действовать наверняка, брать педофила с поличным, чтобы он точно знал: отвертеться не получится. Близнецы выяснили, когда будет следующая поздняя репетиция. Когда из зала вышли все дети, кроме Аси, стало ясно, что их расчет оправдался. И действительно, когда они заглянули в зал, не пришлось даже спрашивать, что происходит, все стало очевидно.

Ян до сих пор не понимал только одного: как ему удалось не убить и даже серьезно не покалечить этого слизняка. Чудо самоконтроля. Ему казалось, что они сделали слишком мало, но Александра убеждала его, что уж всяко больше, чем сделала бы полиция. Потому что у полиции не было улик для серьезного преследования: сексуальные домогательства без изнасилования очень тяжело доказать, да и Асе пришлось бы тяжело. А так… Тимур Левашников уволился из школы и вряд ли уже туда вернется. Руки у него заживут, зато выбитые зубы всю оставшуюся жизнь будут напоминать ему, что он сделал и почему так делать не надо.

Теперь они оба могли вернуться к расследованию, и Ян ухватился за эту возможность, потому что лишь так он мог отвлечься от мыслей об Асе.

Они ехали за город — в тот поселок, где родилась и выросла Алена Чубарова. Ян почти сразу поручил местным разыскать ее родню, но это оказалось не так просто, как он ожидал. Ее квартира сгорела — вместе с вечно пьяным папашей. Мать окончательно потеряла человеческий облик и сгинула где-то среди местных бомжей. Остались братья и сестры, но найти их пока не удавалось, и вот этим утром наконец поступило сообщение, что обнаружен старший брат Алены.

Это была именно такая маргинальная семейка, какой и ожидал Ян. Уже можно было вычеркивать их из списка подозреваемых: даже если бы они озлобились на более успешную родственницу, они бы просто дали ей бутылкой по голове, а не устраивали постановку с алтарем и розами. Но Яну все равно хотелось лично побеседовать с ними, чтобы проверить одну из своих теорий насчет Алены.

— Ну как ты? — полюбопытствовала Александра, когда они выехали на шоссе и машина наконец набрала приличную скорость. — Лучше?

Вроде как это была простая вежливость, но Ян все же заметил ту особую интонацию, которая была понятна лишь близнецам. Похоже, Александра хотела сказать ему что-то не слишком приятное, но никак не решалась выбрать для этого момент.