Тимур Никитич сориентировался мгновенно:

— А, это к лучшему!

— Да неужели?

— Посторонним я бы не сказал, но вам скажу! С Асей давно были проблемы!

— Какие же?

— Девочка не по годам развита сексуально. У нее, похоже, рано началось половое созревание, и гормоны ударили в голову. Я не хотел объявлять об этом, чтобы не смущать ее, вы же знаете, какие подростки чувствительные! Но раз вы здесь, пора это остановить. У нас действительно была репетиция пьесы, а потом ваша племянница буквально набросилась на меня! Понимаю, мне следовало ее сразу остановить, но я ведь тоже человек, я не знал, как сделать это помягче!

Ася ушам своим поверить не могла. Да как он смеет?! Злость, вспыхнувшая в ее душе, оказалась достаточно сильна, чтобы наконец вывести ее из ступора. Впрочем, грандиозного результата это не принесло, у нее получилось только крикнуть:

— Это неправда!

А потом голос предательски сорвался, и она расплакалась, спрятав лицо в ладонях. Александра даже не обернулась к ней, она продолжала разглядывать Тимура Никитича.

— Слышали? Девочка сказала, что это неправда.

— Ой, ну вы же знаете, как ведут себя дети, когда их поймали за каким-то проступком! Тем более такая щекотливая тема, она пыталась соблазнить учителя… Неуклюже, но — все мы были четырнадцатилетними! Вы не волнуйтесь, с моей стороны претензий нет, я, естественно, буду молчать об этом случае!

— Не сомневаюсь, что будете.

Александра подошла к нему, и он инстинктивно сжался, готовясь к нападению. Но она повела себя неожиданно: она взяла Тимура Никитича под локоть, мягко увлекая за собой к сцене. Ася, наблюдавшая за ними сквозь пальцы, как будто из укрытия, понятия не имела, зачем. Да и Тимур Никитич определенно не такого ожидал, он был настолько удивлен, что покорно пошел за ней.

Они остановились возле самой сцены. Он ждал, что уж теперь она что-то скажет: начнет извиняться перед ним или устроит скандал, у него был подготовлен ответ для любого варианта. Но Александра все равно сумела застать его врасплох. Она очаровательно ему улыбнулась, а потом резко схватила за волосы и ударила лицом об угол сцены, обитый металлом.

Ася и представить не могла, что женщина умеет бить так сильно. Мужики — это понятно, они ж всегда дерутся, но женщины… Разве им не положено ограничиваться какими-нибудь аккуратными пощечинами?

Александра, очевидно, так не считала. Она ударила один раз и отошла, брезгливо отряхивая руки, а Тимур Никитич с воем повалился на пол. Там, где его лицо коснулось сцены, осталось кровавое пятно и, кажется, кусочки чего-то белого.

— Вот теперь я уверена, что вы не будете болтать, — доверительно сообщила Александра. — В ближайшее время вам вообще будет очень тяжело открывать рот. Думаю, этого хватит для размышлений и правильных выводов.

После этого она вернулась к Асе и протянула ей руку. Перед ней стояла та самая тетя Александра, которую она годами ненавидела заочно и несколько дней — вполне осознанно. Но в этот миг для нее не было человека роднее. Ася неловко поднялась, прижалась к тетке, и оказалось, что плакать под защитой тепла ее тела гораздо легче.

— Тише, тише, маленькая, все будет хорошо, — шептала тетя Александра. — Пойдем, уведу тебя отсюда.

— А он?

— Он тебя больше никогда не побеспокоит.

Асе казалось, что опасно оставлять учителя здесь в таком состоянии. Он же в суд подаст и никто им не поверит! Но она решила хотя бы раз перестать беспокоиться и довериться тете Александре.

Они забрали вещи Аси и вышли из актового зала. Вот тогда и обнаружилось, что в коридоре их дожидается дядя Ян. Ася никогда еще не видела его таким: обычно добродушный и смешливый, он сейчас, казалось, почернел от гнева, и глаза у него были такие страшные, что она почти испугалась за Тимура Никитича… Почти. Недостаточно для того, чтобы произнести хоть слово.

— Помни о границах дозволенного, — предупредила Александра.

— Я помню все, что надо.

— Вот и славно. Встретимся в машине.

Куртка у Аси была с собой, и им не понадобилось заходить в гардероб. Мимо вахтеров они прошли вполне спокойно, и никто не догадался бы, что она плакала. Асе было любопытно, как близнецы пробрались сюда… и как будет выбираться Тимур Никитич в своем нынешнем состоянии. Но и это уже не было ее проблемой.

Их встречал приятно морозный вечер. Снега на земле по-прежнему не было, а вот с неба срывались редкие искристые снежинки. Может, и наступит настоящая зима к Новому году?..

Они направились не к машине, а в сторону, к небольшой каштановой аллее, расположенной сразу за школьным забором. В такое время здесь никого не было, и Асе нравилось это уединение. Оно успокаивало ее, приводило в себя… Поэтому она смогла рассказать тете Александре правду до того, как та задала вопрос.

Как же ей хотелось вытащить из себя эту историю! Вырвать, как шип, застрявший в ране, выбросить, чтобы никогда больше не вспоминать… Ася не была уверена, что забыть действительно получится, но разделить знания с кем-то другим было приятно.

— Я не хотела, чтобы так вышло… — признала она.

— Но это ведь и не твоя вина.

— Вы не понимаете… Я его не останавливала, я не дралась с ним…

— Во-первых, не «выкай», — улыбнулась тетя Александра. — Мы все-таки одна семья. Во-вторых, ты все равно не виновата. Он не должен был даже намеков тебе делать! А он пошел дальше. Это целиком и полностью его преступление. Ты сказала ему «нет» — это больше, чем требовалось. А он попер вперед носорогом. Он за это ответит — но ты не приписывай себе его грехи!

— Если я ни при чем, почему это произошло именно со мной?

— Не только с тобой. Это, увы, происходит со многими женщинами, да и с мужчинами тоже. Но жертва никогда не виновата.

— С тобой бы такого не случилось! — с горечью заметила Ася. — Ты такая сильная… Это происходит только со слабыми жирными уродами вроде меня!

— Детка, ты даже не представляешь, что случилось со мной… Когда ты станешь постарше, я тебе расскажу. А пока ограничимся общими моментами. Когда я уехала в Штаты, меня поймали и очень сильно обидели. Не один раз, и делалось это не один год. Те, кто издевался надо мной, тоже пытались убедить меня, что я сама виновата, что я заслужила это, что можно было этого избежать, если бы я была другой. Разделение вины — типичная черта многих преступников, особенно насильников. Но знаешь, что я поняла за эти годы? Я была не виновата. И ты тоже. Жертва никогда не виновата. Если с тобой происходит что-то плохое, это не делает тебя хуже. А о том, что ты жирная и некрасивая, вообще никогда не говори, не нужно такие глупости повторять!

— Но ведь это очевидная правда!

— Это очевидно придуманная тобой правда. Ася, тебе четырнадцать. Твой вес еще некоторое время будет скакать пришибленным зайцем. Но даже если он решит остановиться на отметке выше общепринятой, что с того? Это природа. Кого-то она делает тощими, как меня и твоего дядюшку Яна, кого-то — приятно аппетитными. Ты красавица, тебе просто нужно понять, что ты не обязана быть похожа на свою маму или на меня. Ты другая, и это прекрасно.